Бесчисленные завтра

Каттнер Генри

Шоковая терапия помогла. Вероятно, пациент уже достиг стадии наркосинтеза пентотала, то есть испытывал катарсис.

— Я сейчас как раз работаю над увеличением продолжительности жизни, — сообщил Луис. — У нас пока не хватает оборудования, но со временем оно появится. Как бы там ни было, главная задача

на данный момент — найти защиту от приближающейся биологической атаки.

— Наблюдение за другими вероятностными мирами поможет вам, — повторил Ван Бурен.

Луис, глядя на хитросплетение проводков в передатчике, кивнул и вновь попытался представить лицо Ван Бурена таким, каким видел его в сознании Уродца. Оно было очень похоже на его собственное, хотя и не абсолютно. К удивлению тех немногих, кто мог провести сравнение, за последний месяц выражение лица Луиса изменилось настолько, что сходство стало разительным, хотя основное различие сохранилось. Луис всегда будет чуть-чуть отставать. Сейчас у него появился шанс наверстать упущенное, и в будущем этот шанс упрочится, если эксперимент с генами, отвечающими за долголетие, пройдет успешно.

Уродец телепатически вызвал Луиса. Тот вместе с Ван Буреном проник к нему в сознание, и непривычным, интравероятностным зрением оба увидели Землю в том виде, который ранее ускользал от их восприятия, — механическому сканеру Ван Бурена явно недоставало мощности.

— Какая красота, — восхитился Луис. — У нас когда-нибудь будет так же. На одном из перекрестков они свернули на верный путь — интересно, где?

— Перекрестков великое множество, Луис, — заметил Ван Бурен. — Одни важны, другие — не очень. Думаю, у нас главный был в девятьсот сорок пятом: возможно, не пришлось бы сбрасывать атомную бомбу на Хиросиму, если бы японская эскадрилья смертников не атаковала Вашингтон.

— А мы бы сбросили. Нас считают сентиментальной нацией, но мы бы, скорее всего, все равно так поступили.

— Не верю. Нам пришлось пройти

через разруху в собственной стране, чтобы понять, каково это. Невозможно объяснить людям, что такое война, на словах или по картинкам. Та бомбардировка была нужна — иначе мы бы так и не поняли опасность ядерной энергии и не научились держать ее под контролем. Мы вынуждены были сделать выбор и следовать ему, а не кокетничать с политическими и прочими отжившими предрассудками. Сто лет назад существовало множество развилок, но главная из них, я считаю, совпала с бомбардировкой Вашингтона. Ведь есть миры, где Вашингтон не пострадал!

— Да, — задумчиво произнес Луис.

Некая мысль увернулась и исчезла в горниле пылающего воспоминания — неизменно ослепительного, когда бы оно ни возникало в мозгу. Раньше была одна Земля.

Ван Бурен продолжил:

— Теперь мы уже можем сказать, что случилось с другими вариантами, какие пути они избрали. Не все эти пути привели к упадку. Другие… им помогать слишком поздно. И сто лет назад было поздно.

Луис с усилием вырвался из сияющего кошмара того воспоминания.

— «И все „вчера“ безумцам освещали…» — произнес он.

— «…путь к пыльной смерти», [5] — закончил Ван Бурен. — Нет, Луис, это не так. А если и так — что ж, пока они стояли на распутье, у них был выбор. Но они предпочли самоубийство. Забудь же о них как о несущественном.

— Человек всегда думает, что будет еще одна попытка, — не успокаивался Луис. — Но ядерная энергия не дает такой попытки, или я не прав? Ошибки…

— Забудем о них, — повторил Ван Бурен. — Они несущественны.

5

У. Шекспир, «Макбет». Перевод М. Лозинского.