Бесцветный
Шрифт:
Камушек ему, кломс дери, нужен!
Самое смешное — страха я не чувствовал. Только предвкушение боя. Пальцы крепче сжали рукоять ножа. Я встретился взглядом с Рамиром. Тот тоже не выглядел испуганным. Корешки Несс всё ещё действуют, слава этой богине! Иначе сейчас мы бы оба дрожали от перспектив.
— По моей команде, — шепнул я. — Берёшь тех, что сзади. Я займусь этими.
— Потянешь? — засомневался Рамир.
— Узнаем, — мои губы против воли растянулись в усмешке. Похожая гримаса тотчас застыла на лице товарища. Мы оба хотели драться.
Я повернулся к Падальщику.
— Отдай камень, — потребовал я. Отморозок покачал головой, поднял вверх руку с зажатой драгоценностью.
— Отбери сам. Если сможешь.
— Не сомневайся, — тихо рассмеялся я. Облизнул пересохшие губы. Сердце билось ровно, магия стучала в висках, а тело было полно сил. Отступать некуда, придётся пустить в ход весь арсенал. Главное, чтобы на шум не сбежались друзья этих ушлёпков. Впрочем, сейчас это всё неважно.
Только одно имеет значение…
— Бей!!!
Глава 13
Рамир первым сорвался с места, побежал на перекрывших отступление отморозков, что-то крича во всё горло. Я отметил это лишь краем сознания — сам уставился на противников впереди. Падальщик-приманка отступил, позволив четверым приятелям броситься на меня.
Многовато.
Я перехватил нож обратным хватом, чуть расставил ноги, немного расслабив мышцы — так легче будет уклоняться и отпрыгивать с линии удара. Первый отморозок напал безо всяких изысков — бешено вопя и разрезая воздух розочкой, — осколком старой бутылки из мутного стекла. В глазах Падальщика не было видно ни капли осознанности, только чёткое желание убить.
Раз так — можно не сдерживаться.
Я отшатнулся, пропустив острый край розочки перед собой, резанул снизу вверх, по предплечью, ближе к запястью. Брызнула кровь, Падальщик взвыл от боли, выронил оружие, резво отступил, глядя на меня испуганно, словно нашкодивший мальчишка. Я шагнул навстречу, чтобы добить, но слева атаковал второй — с дубиной. Это было не привычное оружие носачей, а что-то более убойное: размерами раза в два побольше, с металлическим концом, широким и массивным. Отморозок, державший дубину одной рукой, тоже выглядел под стать: метра два ростом, в плечах косая сажень, коротко стриженная квадратная голова с лицом полнейшего дебила. Гыкнув, детина замахнулся — слишком широко, но один такой удар наверняка раздробит кость на десяток осколков.
Я уклонился, и дубина шумно ударила по земле, взметнув в воздух комья грязи и пыль. Падальщик разочарованно прогудел, злобно оскалился, ударил снова — по широкой дуге. Пригнувшись, я пропустил дубину над собой, едва не задев затылком, подался вперёд, резанул ножом по ногам. Задел бёдра, притом хорошо — кровь потекла с готовностью, мигом пропитала штаны. Бугай заворчал, но не отступил, замахнулся ещё раз. Дубина взмыла ввысь, с неотвратимостью возмездия понеслась на меня.
Перекатившись по земле, и почуяв, как сзади засвистел воздух от удара, я оказался сбоку от детины, и, привстав, вонзил нож в спину слева, прямиком в почку, затем, выдрав, ещё раз — чуть повыше, потянул рукоять на себя,
Падальщик заорал не своим голосом, отшатнулся, выронил смертоносное оружие из пальцев, споткнулся, упал на землю, развернулся ко мне, глядя округлившимися от страха глазами.
И снова мне не дали добить подранка — чувство тревоги взвыло позади, заставив отпрыгнуть. Вовремя — в землю врезался топор. Им орудовал высокий сухопарый Падальщик, обнажённый по пояс. Внешне он казался старше остальных, и даже во взгляде виднелось нечто осознанное. Не кретин, далеко нет. Но щадить его я не собирался.
Топор закрутился, завихрил воздух по дуге, нацелившись располовинить моё туловище. Я рискнул — повинуясь моей воле, нити сплели вокруг тела защитный каркас, принявший удар. Затупленное лезвие топора отскочило, будто встретившись с камнем или металлической глыбой. Падальщик досадливо цокнул. Я шагнул ему навстречу, поднырнул под новый удар, занесённый над головой, и вонзил лезвие ножа в подбородок. Захлебнувшись кровью, отморозок выронил оружие и рухнул на землю.
Напротив меня остался только тот, что с ножом, да обладатель розочки, зализав раны, злобно скалился по левую руку. Позади слышался лязг, шум и глухие удары, изредка прорывался смех Рамира. Этот не пропадёт.
Держа врагов в поле зрения, я наклонился, поднял с земли топор, сделал шаг в сторону и, почти без замаха, ударил раненого бугая в грудь. Он как-то тихо всхлипнул, обмяк, уставившись на торчащую из тела рукоять. Этот готов.
— Грязно дерёшься, — прошипел Падальщик с ножом. В ответ я лишь усмехнулся. Отморозок сплюнул под ноги, заорал, бросился на меня. В отличие от своих друзей, он бил не беспорядочно, а с удивительной точностью — целился в места, откуда легче всего потечёт кровь. Я уклонялся, потихоньку отступая по кругу и стараясь краем глаза следить ещё и за подранком с розочкой. Тот пока наблюдал, выжидая момент.
Мой противник сделал подшаг, неожиданно пригнулся, ловко чиркнул лезвием по моему предплечью. Пальцы ослабли, нож выпал из руки. В глазах Падальщика застыло торжество. Ещё удар — оружие нацелилось мне в горло…
Я шагнул чуть в сторону, перехватывая руку отморозка, надавил, заставив выронить нож. Продолжая движение, вывернул конечность, нажал. Раздался громкий хруст, Падальщик заорал от боли. Выхватив у него из-за пояса ещё один нож, поменьше, я провёл лезвием по открытому горлу врага и отшвырнул труп.
И сразу отшатнулся, едва не получив тесаком от любителя розочки. Откуда он вытащил новое оружие — загадка, но махал остервенело, целиком наплевав на защиту. Опасный противник, непредсказуемый. Но опасность, главным образом, для него самого.
Тесак мчался наискось, по дуге, с высокой скоростью, — вот-вот вспорет мне грудь, обнажит рёбра и бьющееся сердце. Я сделал шаг навстречу, оказавшись почти вплотную к противнику. И ударил в гортань. Падальщик задохнулся, выронил клинок, отступил, глядя на меня выпученными глазами и тщетно пытаясь вдохнуть. Я подобрал с земли тесак, вонзил в живот врага, потянул, вспарывая и выпуская внутренности. И направился дальше, прямиком к приманке.