Беседка любви
Шрифт:
Он представлял, как там, у подножия холма, на Бейджер-стрит, Клэр проводит последние часы своего детства, как в комнате, где она спала с тех пор, как появилась на свет, тайком упаковывает в сумку одежду, как сжимает в руках свидетельство о рождении. В последний раз обнимает немногочисленных тряпичных зверушек, с которыми играла, когда была маленькой девочкой. Сейчас уже невозможно разобрать, какого цвета они были изначально. Не один раз заштопанные, с годами они приобрели оттенок серой грязи, которая покрывает землю, когда ранней весной в Лонгвуд-Фолс начинает таять снег. Завтра Клэр навсегда оставит маленькую комнату, которую делила с
В девять утра, когда его отец уже ушел на работу, а мать еще не проснулась, Мартин встретил Клэр у живой изгороди, окружавшей дом его родителей на Вершине. Он не объяснил, зачем позвал ее, и, несмотря на страх, оживший в ее сердце, она пришла.
— Я должна тебе кое-что сказать, — начала она до того, как он успел открыть рот. Клэр пристально изучала свои руки. Кое-где под ногти забилась красная глина. — Я не смогла достать свидетельство о рождении. Я была уверена, что оно лежит вместе с другими документами в шкафу в коридоре, но его там нет, а я не могла напрямик спросить у родителей, иначе они бы что-нибудь заподозрили, и я… — Она замолчала, не зная, что еще сказать.
Мартин положил руки ей на плечи, затем обнял.
— Ничего, — ободряюще сказал он, почувствовав, что она плачет: хрупкие плечи, прижавшиеся к его груди, судорожно вздрагивали. — Все хорошо. Мы что-нибудь придумаем.
— Мне нравится, когда ты так говоришь, — всхлипнула Клэр. — В смысле, «мы».
Но, несмотря на «мы», стало ясно, что уехать в Европу будет совсем не так просто, как им казалось. Мартин и Клэр вошли в дом Рейфилов через служебный вход, прошли мимо кухни, где толстая швейцарка терла кусок сыра размером с академический словарь. Она проводила их подозрительным взглядом, но не оставила своего занятия, и сырная стружка продолжала сыпаться в кастрюлю. Мартин провел Клэр через ту часть дома, где жила прислуга, через мраморный зал, блестевший подобно темному озеру, к столовой, отделанной вишневым деревом.
— Что мы здесь делаем? — прошептала девушка, но вместо ответа он прижал палец к губам.
В центре комнаты стоял длинный, отполированный до блеска стол для больших приемов, а на одной из стен висело полотно кисти Фредерика Ремингтона [8] : какой-то давно умерший человек на давно умершей лошади. Мартин осторожно снял картину с крюка.
— Господи, ты что, решил ее украсть? — изумленно прошептала Клэр, но он отрицательно покачал головой и улыбнулся, показывая на встроенный в стену сейф, который был спрятан за портретом.
8
Frederick Sackrider Remington(1861–1909) — один из лучших американских иллюстраторов произведений о Диком Западе, талантливый живописец и скульптор. Полотна Ремингтона — с лихими ковбоями, колоритными индейцами, отважными солдатами — воссоздают вольную жизнь, мир, который на глазах художника превращался в пыль и фарс — Примеч. ред.
Мартин
Но теперь наследник, наконец, держал в руках семейное сокровище. Если отец вздумает растратить его деньги, то ничто не помешает Мартину ответить ему тем же. Начнется молчаливое состязание между отцом и сыном, диалог без слов.
Клэр изумленно разглядывала герб.
— Я в жизни ничего подобного не видела, — восхищенно прошептала она.
— Удивительно уродливая штука, правда? — заметил Мартин.
Затем он засунул герб в карман пиджака, закрыл сейф и вернул картину на место. Когда они с Клэр уже выходили из комнаты, из коридора донесся какой-то шум.
Обернувшись, Мартин увидел мать. В длинном парчовом платье, кое-как перетянутом поясом, светлые волосы в беспорядке, глаза словно подернуты мутной дымкой. Она выглядела хрупкой и изможденной. Выпивка настолько изменила Люсинду, что Мартин едва ли мог вспомнить, когда в последний раз видел мать без бокала вина в безвольной руке.
— Мартин? — недоуменно посмотрела она на него.
Внезапно в его памяти всплыла яркая, четкая картинка из раннего детства: мать обнимает его, перед тем как уйти с отцом в клуб. Он помнил блеск жемчужного ожерелья и тепло руки, гладившей его по голове. Тогда ему казалось, что она самая красивая женщина в мире.
— Что ты делаешь, дорогой? — спросила нынешняя миссис Рейфил.
— Это моя подруга Клэр, — мягко сказал Мартин, не отвечая на ее вопрос. — И нам нужно кое-что сделать.
— Да, я понимаю, — кивнула она, хотя, конечно, ничего не понимала. У нее был потерянный вид — Люсинду явно мучило похмелье. Несколько секунд она внимательно изучала Клэр. — Она очень миленькая, Мартин, — прошептала миссис Рейфил, словно девушка не стояла рядом.
— Действительно, — согласился Мартин, и они ушли.
Им предстояло одно довольно сложное дело: заверить заявление на паспорт без свидетельства о рождении Клэр. Они вместе зашли в кредитный банк «Хадсон Вэлли», где Мартин попросил позвать управляющего, мистера Клендона. Когда тот пришел, молодой Рейфил объяснил, в чем проблема, показал документы и добавил, что свидетельство о рождении было утеряно. Управляющий долго изучал бумаги через толстые стекла очков, а потом покачал головой. Слегка покашливая, он пояснил, что при отсутствии свидетельства о рождении заверить заявление нельзя.
Мартин не успокоился и принялся упрашивать банковского управляющего сделать для них исключение.
— Послушайте, я хорошо знаю эту девушку, — настаивал он. — Вы знакомы с моей семьей и со мной. Неужели вы не можете в виде исключения заверить эти документы без свидетельства о рождении?
Но мистер Клендон покачал головой.
— Это незаконно, — сказал он и сжал губы. — А теперь мне, наверное, следует позвонить вашему отцу и посоветоваться с ним по поводу этого дела.