Беседы с мужчиной по вызову
Шрифт:
– Может, вы присядете? – я сделала попытку подняться с табуретки, все-таки мне неловко было рассиживаться перед стоящим пожилым хозяином дома.
– Сиди, сиди, – отмахнулся он, беря рюмку. – Ну, за упокой Ритиной души, хорошая была женщина.
Он залпом выпил до дна, мы сделали по маленькому глотку, детективам требовались свежие головы, ясные мысли и связная речь.
– А что случилось? Отчего она вдруг умерла?
Мы с Таиской обменялись стремительными сообщениями на «мозговые пейджеры».
– Видите ли, – Тая состряпала жутко серьезную морду лица, – пока что в интересах следствия
Алексей Евгеньевич снова наполнил свою рюмку, обновил до краев нашу посуду и согласно кивнул. Я достала из сумки диктофон и положила на стол, Алексей Евгеньевич покосился на него, но ничего не сказал.
– Скажите, в каких отношениях вы с Аркадием Горячевым и его супругой Викторией? – начала допрос старший следователь Ливанова.
Подследственный как-то неопределенно поморщился.
– Будьте добры рассказать поподробнее, – не удовлетворилась этой пространной гримасой Тая.
– Да ни с кем из нас Аркаша особо и не знался, – он пристально рассмотрел свою рюмку и, отхлебнув глоток, поставил на край стола. – Ну да сами посудите, кто он, а кто мы… нету у нас общих делов и разговоров. А как с курицей этой деревенской связался, так и совсем про нас забыл, задурила ему голову краля молодая, против всей родни настроила.
– Вы имеете в виду Вику? – на всякий случай, уточнила я.
– Её, её, кого ж еще, – снова недовольная гримаса. – Как Аркадий с ней связался, так все, больше нас для него нету.
– А почему так?
– Дык богатый он очень, – Алексей Евгеньевич взглянул на меня с недоумением, будто я не понимала очевидных вещей. – Не хочет ента прощелыга, чтоб кому-нибудь хоть кусок с барского стола-то перепал.
Ну, вот опять двадцать пять… а мы только-только вроде бы определились с Викиной характеристикой и практически успокоились на ее счет…
– Скажите, а правда, что Аркадий не может иметь детей? – очень уж сильно меня этот вопрос волновал, прямо даже и не знаю, почему.
– Ну да, не может, – Алексей Евгеньевич малость растерянно взглянул на мою персону. Разумеется, сразу-то и не поймешь, каким образом бездетность Аркадия соотносится с текущим разговором.
– А Владимир тогда чьим сыном получается? – Таисия осушила рюмашку и нагло полезла в сумку за сигаретами.
– Да черт его знает, – вздохнул Алексей Евгеньевич. – Сигареткой не угостите?
Тая протянула ему пачку и зажигалку.
– Как это «черт его знает»? – растерялась я. – Вову усыновили?
– Неа, – он прикурил и вернул Тайке ее имущество. – На помойке его нашли.
Глава двадцать седьмая
Тая захлопнула рот и растянула губы в недоверчивую улыбочку.
– Это вы образно, что ли выражаетесь?
– Как оно есть, так и выражаюсь, – Алексей Евгеньевич приоткрыл форточку, выпуская дым в щель. – Пошел Аркадий мусор выносить, а вернулся с младенчиком, в тряпки завернутом. Какая-то стервь родила и выбросила, а Аркадий возьми да подбери. Супруга Аркадия, Лидия Валентиновна, хорошая была женщина, хоть и неразговорчивая, наотрез не хотела дитенка этого принимать, говорила: что за мать могла дитя новорожденного выбросить на помойку? Не хочу, говорит, дурную
– Но ведь из Володи вполне приличный человек получился, – Тая затушила сигарету в крошечной стеклянной пепельнице. – Не пьяница и не наркоман.
– Да, вроде ничего мальчишка вырос, а Лида, вот, все равно не приняла, не смогла. Аркадий сам его воспитывал. Хоть и много бабенок хотели ему помочь, да на место женушки метили, да только он ни на кого внимания не обращал, пацаненком занимался.
– Наверное, поэтому Вова не принял Вику? Привык, что отец все время только с ним и больше ни с кем его делить не нужно? – я взяла у Тайки сигарету и тоже закурила.
Алексей Евгеньевич неопределенно пожал плечами и попросил у Тайки еще сигаретку.
– А Вова знает, что он…. Ну, в общем, что он не родной Аркадию?
– Нет, конечно, зачем такое говорить.
– А вот еще вопрос, – подала голос Тая, – не слышали ли вы о некой матушке Агафьи из подмосковного Воскресенска? Может, она кому-то из вас родственницей доводится?
Алексей Евгеньевич добросовестно задумался.
– Нет, не знаю такую, не слыхал.
– Если вдруг что-нибудь важное припомните, – я полезла в сумку за блокнотом и нацарапала свой телефон, – позвоните, мне, пожалуйста.
– Позвоню, – он взял листок, изучил надпись, тщательно сложил маленькую страничку в три раза и убрал в карман рубашки.
Мы посидели, пока в бутылке не закончилась коньячная рябина, ничего больше полезного не услыхали и начали постепенно собираться восвояси.
– Да и еще, – сказала подруга, когда мы уже оделись и обулись, – если к вам в гости вдруг пожалует Вика или девушка, как две капли на нее похожая, ни в коем случае не открывайте дверь и сразу же звоните нам.
– Если вдруг вы по какой-то причине все-таки ее впустите, то не вздумайте есть или пить, то, что эта девушка принесет с собой, не притрагивайтесь ни к какому угощению, – добавила я.
Алексей Евгеньевич открыл, было, рот, желая задать вопрос, но я его опередила:
– Ни о чем нас не спрашивайте, пока что мы не можем ничего вам рассказать, просто сделайте, как мы говорим, это в целях вашей же безопасности.
Его подбородок удивленно вытянулся.
– Всего вам доброго, – очень многозначительно произнесла Тая, и мы покинули квартиру.
Выйдя на улицу, обнаружили, что стемнело до полного безобразия, к тому же поднялся противный колючий ветер. Не знаю, во всем ли Реутово не были предусмотрены такие штуки, как уличные фонари или же это нам так повезло с конкретно взятым районом, но прежде чем мы отыскали верный путь к проезжей части с автобусной остановкой, нам пришлось поплутать в потемках.