Беседы с мужчиной по вызову
Шрифт:
– Как думаешь, не сильно ли мы запугали дедусю? – я пыталась рассмотреть хоть какие-нибудь надписи на маршрутных указателях остановки, притормаживают ли тут нужные нам номера. – Не многовато ли туману напустили?
– В самый раз, – Тайка отчаянно мерзла на продуваемой со всех сторон остановке и постепенно начинала злиться, – чем меньше будем рассказывать, тем лучше. Сена, сколько у тебя денег?
– Сто пятьдесят рублей.
– И у меня столько же, давай ловить машину, маршрутки тут не ходят!
– Да ладно тебе, давай хоть немного подождем,
– Не хочу, не хочу ждать, – клацала зубами стремительно замерзающая подруга, -ловим машину и едем, тем более, там Аня одна, кто знает, чем она там занимается…
– Квартиру поджигает под воздействием будущего послеродового психоза.
– Ну тебя, Сеня, на фиг! – отрезала любимая подруга. Она вылетела едва ли не на середину проезжей части и активно замахала руками.
Почти сразу притормозил побитый жизнью «москвичонок» и я поспешила к Тайке. С пожилым грузином, который едва просматривался в плотной завесе табачного дыма, сторговались за двести целковых и быстро добрались до дома родного. А дома нас ожидал приятный сюрприз: Аня не теряла времени даром и приготовила целую сковородищу картошки с мясом и аромат в атмосфере стоял головокружительно-слюноточивый, прямо душераздирающий аромат. Пока мы трескали Анино творение рыча от голода и жадности, она с гордостью докладывала о других своих свершениях:
– Я везде пыль вытерла, вычистила ковер в зале…
«Ковром» она назвала мою полулысую дорожку, что, конечно же, должно было сильно польстить и этому престарелому половику и его владелице.
– …полы подмела, потом покормила Лавра и всего его расчесала. Он такой милый! Не сопротивлялся, наоборот, подставлял мне лапы, чтобы удобнее было, прямо дрессированный!
Услышав это, я прямо чуть от радости не подавилась, а то я все никак не могла выбрать время, чтобы расчесать пупсика и всячески угрызалась совестью по этому поводу.
– Три раза кто-то звонил, – продолжала докладывать Аня, – но вы сказали к телефону не подходить, поэтому я трубку не поднимала.
Мы с Тайкой всячески расхвалили Аню и она, крайне довольная собой отправилась смотреть телевизор, а мы продолжили заседание нашего доморощенного агентства.
– В отношении Вики старик мог быть и не особо объективен, – заявила Тая, прихлебывая чай. – Когда богатый пожилой господин женится на молоденькой провинциалке, у родни сразу же возникает версия: окрутила, негодяйка, на бабло позарилась! Вариант большой и чистой любви, разумеется, не рассматривается.
– А может…
Договорить я не успела, разорался телефон. Никакого покоя, ну просто ни-ка-ко-го.
– Алло?
– Здравствуй, Сена.
– Здрасте, здрасте, Михал Сергеич.
– Дозвонился я по номеру, что ты мне дала, Виктория с мужем вылетают в Москву ближайшим рейсом, наверное, уже вылетели, я настоятельно попросил, чтобы буквально сразу по прибытии они навестили следователя…
Мне слегка поплохело… Как только следователь, наслушавшись показаний свидетельницы с собачонкой увидит
– Михал Сергеич! – печально заголосила я.
– Ой, Сеночка, извини, мне надо бежать, зовут. У вас никаких новостей не появилось?
– Нет, – печально вздохнула я.
– Тогда до связи! Всего хорошего!
Повесив трубку, я основательно пригорюнилась и поведала Тае суть разговора с Горбачевым.
– Ее сразу посадят, – мрачно вынесла вердикт Тая.
– Ты еще скажи – сразу расстреляют! Все-таки будет идти следствие и все такое прочее, пока не докажут Викину вину никто ее никуда не посадит.
– Какая ты, Сена, наивная! – всплеснула крылами гражданка Ливанова. – Ты даже не представляешь, сколько невинного народа подписало себе приговор собственноручно под давлением со стороны ментов!
– А ты, можно подумать, знаешь! – огрызнулась я. – Вот прямо сама там была, над душою стояла, когда эти безвинные себе приговоры подписывали! Преступники обожают твердить о своей невиновности, особенно с телеэкранов, дескать, оговорили себя, лапушек, под давлением со стороны следствия! А ты и рада верить! Лапшу по ушам разве-е-есила, розовая слюна ка-а-апает!
– Ладно, – неожиданно миролюбиво заговорила Тайка, – давай просто подумаем, что мы будем делать дальше? Сейчас, когда следствие вплотную займется Викой, убийства непременно прекратятся: если убивала Вика, то она не сможет больше этого делать, если не она – тоже прекратятся по понятным причинам. А как мы поступим? Получается, мы ничего толкового Вове не нарасследовали, ведь он хотел узнать, является ли мачеха охотницей за черепами, а этого мы выяснить не смогли.
– Вернем деньги? – неуверенно предположила я.
– Еще чего! – фыркнула Таюха. – Он нам, между прочим, еще и должен, чтоб ты знала! Я предлагаю так составить отчет о проделанной работе, чтобы стало ясно и понятно: дело мы раскрутили в лучшем виде, все выяснили и до всего докопались.
– И что же мы выяснили? – заинтересовалась я.
– Вика ни в чем не виновна! – торжественно изрекла Тая. – У нее с Аркадием большая любовь и никаких черепов ей не нужно! И все, с нас взятки гладки.
– Невиновна, говоришь? – слегка удивилась я постановлению верховного суда под предводительством госпожи Ливановой. – О какой невиновности может идти речь, если мы сами склонны… ну, как бы это выразиться? Склонны слегка подозревать Викторию в убийствах как минимум двух человек?
– Вот только не надо все в один котел валить, убийства это одно, семейные дела – другое. Вова хотел узнать, бескорыстно ли Вика любит его папу, мы дадим твердый ответ: да! Любит! Бескорыстно! А про всякие там убийства мы знать ничего не знаем, вам отчет, нам деньги и до свиданья. – И, заметив, что я медленно, но уверенно начала раскрывать рот, поспешно добавила: – Иначе вся эта канитель затянется черт знает на сколько, если к свету полезут убийства и наше с тобой активное и незаконное ковыряние в ситуации!