Беседы с патриархом Афинагором
Шрифт:
Аще и во гроб снизшел еси, Бессмертие, но адову разрушил еси силу, и воскресл еси, яко Победитель, Христе Боже, женам мироносицам вещавый: радуйтеся! и Твоим апостолам мир даруяй, падшим подаяй воскресение.
Плотию уснув яко мертв, Царю и Господи, тридневен воскресл еси, Адама воздвиг от тли и упразднив смерть: Пасха нетления, мира спасение.
Итак, Пасха есть окончательный переход от смерти к жизни, от «тли» к «нетлению» как к жизни в Духе:
…от смерти бо к жизни и от земли к небесам Христос,
«Синаксарий», резюмируя смысл праздника, объясняет нам: Слово «Пасха» означает переход от небытия к бытию, от ада к небу, от смерти и тления к воскресению. Известно, что на древне–еврейском peschah означает переход.
И этот переход совершается во Христе, ибо в Нем «энергетически» навсегда соединяется, сообщаясь между собой и пронизывая друг друга, человеческое и божественное, небо присутствия Божия и земли людей. «Пасха наша, Христос» (1 Кор 5.7) — это утверждение ап. Павла повторяется со всей силой:
… явися Христос; яко человек же, Агнец наречеся; непорочен же, яко невкусен скверны, наша Пасха; и яко Бог истинен, совершен речеся.
Яко единолетный агнец, благословенный нам венец Христос, волею за всех заклан бысть, Пасха чистительная, и паки из гроба красное правды нам возсия Солнце. (Песнь 4).
Как соединяются, восполняя друг друга, великие «изображения» пасхального Агнца и козла отпущения.
Тема Солнца — истинного и пресветлого «полночного Солнца» — возвещает о неодолимом вторжении света в иоанновском смысле:
Еже прежде солнца Солнце, зашедшее иногда во гроб… (Икос).
Яко воистину священная и всепразднественная сия спасительная нощь и светозарная, светоноснаго дне восстания сущи провозвестница, в нейже безлетный Свет из гроба плотски всем возсия (Песнь 7).
Так гробница становится брачным покоем; Воскресший — это грядущий супруг, Тот, Кого ожидают в страхе и трепете с начала недели. В силу «суда над судом», о котором говорит святой Максим Исповедник (Р G 90, col. 408 D). Судия, коль скоро собственной волею Он сделался невинно осужденным, проклятым, Судия оказывается Супругом для тех, кто принимает Его в покаянии и благодарности.
Приступим, свещеноснии, исходящу Христу из гроба яко жениху, и спразднуем любопраздственными чинми Пасху Божию спасительную (Песнь 5).
Красуйся, ликуй и радуйся, Иерусалиме. Царя Христа узрев из гроба, яко жениха происходяща (Стихиры Пасхи).
Вся история спасения может быть описана как драма любви, как невиданная Песнь Песней, однако здесь не столько невеста ищет своего жениха, сколько Бог, сохраняющий верность, ищет Свой неверный народ, ищет отвернувшееся от Него человечество, дабы говорить к его сердцу и обручиться с ним в верности (см. Ос 2.14).
Пасха завершает это обручение. Весь космос и все человечество тайным образом сотворяются вновь и преображаются в Воскресшем. В божественном
Всю низложив смерти державу Сын Твоей, Дево, Своим воскресением, яко Бог крепкий совознесе нас и обожи… (Песнь 8).
… Совокресил еси всероднаго Адама, воскрес от гроба… (Песнь 6).
Тело Воскресшего — это чистая жизнь, а не то смешение жизни и смерти, та «мертвая жизнь», которую мы называем жизнью. Вот почему оно есть «Тело живоносное и погребенное, плоть Воскресившего падшего Адама» (Икос), Тело, которое «страстию смертное в нетления облачит благолепие…» (Песнь 7).
Во Христе всегда живом и присутствующем в Духе, каждый из нас умирает и воскресает:
Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь воскресшу Тебе, сраспинахся Тебе вчера. Сам мя спрослави, Спасе, во Царствии Твоем. (Песнь 3).
Воскресение имеет космическое значение, ибо тело тайным образом объемлет весь мир. Вот почему вся вселенная призывается к радости, пройдя через священный ужас перед Страстью и погребением своего Создателя… «Да празднует ныне вся тварь восстание Христово, в Нем же утверждается» (Песнь 3).
Более того: для «сердечных очей», которые суть глаза веры, Церкви, святости, «все исполнено отныне жизни и света: phos и zoe. Эти два понятия иоаннов–ского богословия для православной мысли являют собой имена Божий, энергии спасительного присутствия и обожения. Вот почему православные люди в пасхальное время любят посещать кладбища: в Воскресшем нет более разделения, смерть становится сном–экстазом, где подготавливается окончательная перемена всего. В пасхальной радости на могилах оставляют крашеные яйца, с начальными буквами слов: «Христос Воскресе». Яйца, как зерна, это всегдашние символы воскресения.
Но не только смерть, но и ад, исполнены ныне света: «Все ныне исполнено светом: небо, земля и ад».
Бог стал всем во всем. «Апокатастасзис» (всеобщее спасение) открыт для всего человечества.
И потому неудивительно, что во всех этих текстах звучит весть об окончательном завершении: пасхальный свет есть и свет второго пришествия
Светися, светися, новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе возсия. Ликуй ныне и веселися, Сионе. Ты же, Чистая, красуйся, Богородице, о восстании Рождества Твоего.
Здесь с символикой нового Иерусалима и Богородицы, вступает новая тема, тема Церкви, которая не есть Царство, но таинство Царства, т. е. мир, пребывающий на пути к обожению, по мере достижения нами святости, уподобляющей нас телу Воскресшего. Мир существует только в конкретном существовании отдельных людей: преображение его, начавшееся во Христе, должно быть разгадано, воспринято, воссоздано и распространено повсюду общением святых, пока оно не достигнет своей «плеромы» (полноты) в меру, которая является не «объективной» мерой истории, но мерой Божией. Вот почему пасхальная радость возвещает о себе как ожидание и упование: