Беседы
Шрифт:
Л. Маринович, Г. Кошеленко
ПИСЬМО АРРИАНА ГЕЛЛИЮ
Арриан Луцию Геллию 54 желает здравствовать. Я и не сочинил беседы Эпиктета так, как могли бы сочинить такого рода вещи, и не выпустил в свет сам, поскольку, говорю я, и не сочинил их. А все что я слушал во время его бесед, вот это я и постарался, записывая по возможности дословно, сохранить для себя на будущее как воспоминания о его образе мыслей и прямоте. Конечно, такие записи представляют собой, как это естественно, записи бесед в том виде, как человек ведет их с другим под влиянием непосредственного побуждения, а не в том, как он сочиняет в расчете на будущего читателя их. И я не знаю, каким образом они, в такомвиде, помимо моей воли и без моего ведома, вышли в свет. Однако для меня лично не имеет большого значения, если будут считать, что я не способен сочинять, а для Эпиктета и малейшего значения не имеет, если будут относиться с пренебрежением к его беседам, так как он, ведя их, явно стремился только к тому, чтобы направить мысли слушателей к самому лучшему. И если эти беседы достигнут именно этой цели, то они, думаю, и будут такими, какими должны быть беседы философов, а если нет, то пусть читатели, по крайней мере, знают, что, когда сам он вел беседы, слушатель неизбежно приходил к тому, к чему он и хотел привести его. Если же эти беседы сами по себе не достигают этой цели, то, может быть, виноват я, а может быть, так и должно быть. Будь здоров.
54
Луций Геллий – по мнению Р. Сайма (см.: Syme R. The career of Arrian. Harvard studies in classical philology. Vol. 86, 1982, pp. 181 – 211), идентичен с Луцием Геллием Менандром (ставшим известным по недавно найденной надписи из Коринфа), другом Арриана.
КНИГА I
1. О том, что зависит от нас и что не зависит от нас
Среди всех способностей вы не найдете ни одной другой, которая была бы в состоянии исследовать самое себя, стало быть, которая была бы в состоянии одобрять
Так вот, как и стоило того, боги сделали зависящим от нас только самое лучшее из всего и главенствующее – правильное пользование представлениями, а все остальное – не зависящим от нас. Потому ли, что они не хотели? Я думаю, что если бы они могли, они бы и все то предоставили в наше распоряжение. Но они никак не могли. В самом деле, поскольку мы находимся на земле и связаны таким телом и таким окружающим обществом, как было бы возможно, чтобы мы в этом не испытывали препятствий со стороны всего того, что относится к внешнему миру? А что говорит Зевс? «Эпиктет, если бы было возможно, я сделал бы и бренное тело твое и бренное имущество свободным и неподвластным препятствиям. Но в действительности, да не будет тебе неведомо, оно не есть твое, оно – брение, искусно замешенное. А поскольку этого я не мог, мы дали тебе некоторую часть нашу – эту способность влечься и невлечься, стремиться и избегать, словом, способность пользоваться представлениями, заботясь о которой и полагая в которой все свое, ты никогда не будешь испытывать помех, никогда не будешь испытывать препятствий, не будешь стенать, не будешь жаловаться, не будешь льстить никому. Что же? Разве этого, по-твоему, мало?- Ни в коем случае!- Так ты довольствуешься этим? – Я молю богов об этом».
Но в действительности, несмотря на то, что в нашей возможности заботиться только об одном и привязываться только к одному, мы предпочитаем заботиться о многом и быть привязанными ко многому – к телу, имуществу, брату, другу, чаду, рабу. И поскольку мы привязаны ко многому, то нас все это обременяет и отвлекает. Поэтому, если плыть невозможно 55 , мы сидим терзаясь и беспрестанно выглядываем: «Какой дует ветер?»- «Борей». Какое нам дело до него? «Когда подует Зефир?» Когда будет угодно ему, милейший, или Эолу. Не тебя ведь бог сделал распорядителем ветров, а Эола 56 . «Как же быть?» Получше устраивать то, что зависит от нас, а всем остальным пользоваться так, как оно есть по своей природе. «Как же оно есть по своей природе?» Как хочет бог. «Значит, чтобы сейчас отрубили голову только мне?» Что же, ты хотел бы, чтобы отрубили всем, к твоему утешению? Не хочешь ли ты подставить голову так, как какой-нибудь Латеран 57 в Риме, которого Нерон велел обезглавить? Он подставил голову, ему нанесли удар, и так как удар сам оказался слабым, он чуть сжался – и снова подставил ее. А еще раньше, когда явился Эпафродит 58 и стал расспрашивать его о причине столкновения, он ответил: «Если я захочу сказать, то я скажу твоему господину».
55
В двух рукописях имеются различные пропуски текста § 14 – 16. В них и в четырех других читается: «Из комментариев философа Прокла к Плотину.
Был Эпиктет я рабом, и был калекою телом,
Был я беден, как Ир, другом был я богам».
Эта автоэпитафия Эпиктета известна и по другим источникам (см., напр.: Макробий, Сатурналии, I, 11, 45. Ир – нищий, описанный в «Одиссее», XVIII). Эпиктет и сам говорит о своей хромоте (см.: I, 8, 14 и I, 16, 20; ср.: I, 12, 24). См. также: IV, 3, 9 («Ведь я свободный и друг бога…»). Симпликий (неоплатоник VI в. н. э., автор комментариев к Аристотелю) в своих «Комментариях к "Руководству" Эпиктета» (представляющему собой краткое извлечение из «Бесед Эпиктета»), в комментарии к главе IX, сообщает: «Сам говорящий это Эпиктет был и рабом, и телом немощен, и хромым смолоду , и жил в крайней бедности, так что его жилищу в Риме не требовалось замка, поскольку в нем не было ничего, кроме соломенной подстилки и циновки, на которых он спал». В словаре «Суда» (X – XI вв. н. э.) тоже сообщается (под словом «Эпиктет»), что Эпиктет из Гиераполя во Фригии (области Малой Азии), раб Эпафродита, одного из «телохранителей царя Нерона», охромевший смолоду от «ревматизма» , жил в Никополе в Эпире (текст здесь очень сомнителен). В Писидии (древней области Малой Азии, к югу от Фригии), там где некогда было святилище Аполлона, были обнаружены высеченные на скале стихотворные греческие надписи, три из которых – посвящения Аполлону некоего Леонтиана, и одна- восхваление истинной свободы в духе стоиков, в 19 строк (автор не назван). Это стихотворение обращено к путнику. В пяти последних строках его- восхваление Эпиктета, который «был рожден от матери-рабыни», «стал божественным» ( '.). Эти надписи датируются второй половиной II в. н. з. (см.: КаibeI G. Inschriften aus Pisidien. Hermes, Т. ХХШ, Berlin, 1888, Ss. 532-545). Может быть, … в приведенной выше автоэпитафии Эпиктета (переведенное здесь: «Был… я рабом…») следует понимать в буквальном смысле: «Я… родился рабом…» (?), но обычно считают, что здесь означает «был». Ориген (один из отцов церкви, II – III вв. н. э.) в своем сочинении «Против Цельса» (VII, 53) приводит свидетельство Цельса об Эпиктете, содержавшееся в сочинении Цельса «Истинное слово», направленное против христиан (оно не сохранилось). Цельс жил в середине II в. н. э. (точнее неизвестно; это не Корнелий Цельс, энциклопедист I в. н. э.), был другом Лукиана. Цельс (у Оригена) пишет: «Вот вам Эпиктет, который, когда его хозяин выкручивал его ногу, улыбаясь спокойно говорил: "Сломаешь", и когда тот сломал, он сказал: "Не говорил я, что сломаешь?"» (Здесь хозяин Эпиктета- Эпафродит.) Это свидетельство Цельса, может быть, более достоверно (ср.: Беседы Эпиктета, I, 29 – 30). Все свидетельства об Эпиктете собраны в издании Шенкля (Epictetus. Dissertationes ab Arriano digestae. Rec. H. Schenkl. Lipsiae, 1894. В разделе Testimonial
56
Борей- северный ветер. Зефир- западный ветер. Эол- бог ветров (см.: Одиссея, X, 21 -22).
57
Плавтий Латеран – сенатор, участник неудачного заговора Писона против Нерона (65 г. н. э.), казнен в том же году. См.: Тацит, Анналы, XV, 49 и 60.
58
Эпафродит- могущественный вольноотпущенник Нерона. Эпиктет в молодости был рабом этого Эпафродита. Текст § 20 испорчен. Возможно, что этот случай относится не к Латерану, а к кому-то другому. Перевод сделан по исправленному тексту.
– Чем же следует руководствоваться в таких вещах? – Да чем иным, как не знанием того, что мое и что не мое, что в моей возможности и что не в моей возможности? Я должен умереть. Так разве вместе с тем и стенать? Быть закованным. Разве вместе с тем и скорбеть? Быть изгнанным. Так разве кто-нибудь мешает мне вместе с тем смеяться, не поникать духом, благоденствовать? «Открой тайну». – «Нет. Это ведь зависит от меня». – «Но я закую тебя». – «Человек, что ты говоришь? Меня? Ты закуешь мою ногу, а мою свободу воли 59 и Зевс не может одолеть». – «Я брошу тебя в тюрьму». – «Бренное тело». – «Я обезглавлю тебя». – «Когда же я говорил тебе, что только моя голова неотрубаема?»
59
Свобода воли- . Точное значение этого термина в стоической философии неизвестно. В буквальном смысле это слово можно понимать или как «предвыбор» или, скорее, как «предпочтительный выбор». Его переводят по-разному: «свобода воли», «воля», «выбор» и другими описательными выражениями в зависимости от интерпретации. Олдфазер в своем издании Эпиктета (в Лёбовской серии) переводит: moral purpose («нравственная воля»?). Очень многие возражают против перевода (и понимания) его как «свобода воли». Суиле в своем издании Эпиктета (с которого сделан этот перевод) переводит выражением personne moral в его философском смысле, как оно определяется в словаре А. Лаланда (Lаlande A. Vocabulaire de Philosophic), и сейчас обычно принимается этот перевод. См.: Rist J. M. Stoic philosophy. Cambridge, 1969, pp. 219 – 232. У Эпиктета человека может быть правильной (и тогда человек – добродетельный) или неправильной (и тогда человек – порочный). Значение этого термина определяется главным образом по употреблению его (очень частому) у Эпиктета.
Вот к чему следовало бы приучать себя занимающимся философией, вот о чем писать каждый день, вот в чем упражняться. Трасея 60 говаривал: «По мне лучше казнь сегодня, чем изгнание завтра». Что же ему сказал Руф? 61 «Если ты выбираешь это как более тяжелое, что за глупый выбор? А если как более легкое, кто тебе дал выбирать? Не хочешь ли ты приучать себя довольствоваться тем, что дано?»
Что ведь поэтому говорил Агриппин? 62 «Сам я себе препятствий не создаю». Ему сообщают: «Тебя судят в сенате». – «Да будет судьба благосклонна! Однако уже пять часов 63 (а в этот час он по своему обыкновению упражнялся и затем обмывался холодной водой), пойдем поупражняемся». Когда он кончил упражняться, пришли и сказали ему: «Ты осужден». – «На изгнание, – спрашивает он, – или на смерть?» – «На изгнание». – «А имущество что?» – «Не изъято». – «Позавтракаем, значит, в Ариции 64
60
Публий Клодий Трасея Пет – сенатор, последователь стоической философии, находившийся в резкой оппозиции к Нерону, выражавшейся в молчаливом осуждении. В 66 г. н. э. был приговорен к смерти. См.: Тацит, Анналы, XVI, 24 – 35.
61
Гай (?) Мусоний Pуф – римский философ-стоик I в. н. э., учитель Эпиктета. В 65 г. н. э., обвиненный в причастности к заговору Писона, он был изгнан на Гиары (см. примеч. 2 к I, 25), после низвержения Нерона вернулся из изгнания, но изгнан во второй раз Титом, затем опять вернулся в Рим. Мусоний Руф (насколько известно о нем) был, строго говоря, учителем стоической философии (как и Эпиктет). У него было очень много учеников, в числе которых были, кроме Эпиктета, Дион Хрисостом (см. примеч. 2 к III, 23), Эвфрат (см. примеч. 3 к III, 15) и др.
62
Квинт Паконий Агриппин – обвинявшийся вместе с Трасеей Петом (см. выше, примеч. 6) и другими, был приговорен к изгнанию из Италии (после низвержения Нерона вернулся в Рим). См.: Тацит, Анналы, XVI, 28, 29 и 33.
63
Одиннадцать часов утра (римляне день начинали считать с шести часов утра по современному счету).
64
Ариция – город на Аппиевой дороге в 16 римских милях к юго-востоку от Рима. Очевидно, первая остановка выезжавших из Рима (см.: Гораций, Сати-pы,I,5, 1 -3).
Вот это и есть приучить себя к тому, к чему следует приучать себя: сделать стремление и избегание неподвластным помехам и не терпящим неудач. Я должен умереть. Если уже, я умираю, а если через некоторое время, сейчас я завтракаю, поскольку настал час завтрака, и вот тогда я умру. Как? Как подобает возвращающему чужое.
2. Как блюсти то, что к лицу, во всем
Для существа, обладающего разумом, невыносимо только неразумное, а разумное выносимо. Побои не невыносимы по своей природе. – Как это так? – Смотри, как: лакедемоняне претерпевают бичевание, убежденные в том, что это разумно 65 . – А повеситься это не невыносимо? – Во всяком случае, когда кто-то убежден в том, что это разумно, он идет и вешается. Словом, если мы обратим внимание, то найдем, что ничто так не удручает существо, обладающее разумом, как неразумное, и наоборот, ничто так не привлекает его, как разумное. Однако разумное и неразумное у одного оказывается одним, у другого другим, так же как и благо и зло, полезное и неполезное. Поэтому, главным образом, нам и нужно образование 66 , чтобы мы научились применять общее понятие 67 о разумном и неразумном к частным случаям согласно природе. А для суждения о разумном и неразумном каждый из нас исходит не только из ценностей того, что относится к внешнему миру, но и того, что каждому из нас к лицу. Ведь кому-то одному кажется разумным подавать ночной горшок, поскольку он только то имеет в виду, что если не подаст, то получит побои и не получит еды, а если подаст, то не претерпит ничего сурового или тягостного, а кому-то другому не только самому подать кажется невыносимым, но и стерпеть, когда другой подает. Так вот, если ты меня спросишь: «Подавать ли мне горшок или нет?», я скажу тебе, что получить еду ценится больше, чем не получить, и быть выдранным ценится меньше, чем не быть выдранным, так что, если ты меришь свое по этим меркам, иди подавай. – Но это был бы несообразно со мной. – В этом ты сам должен разбираться, не я, потому что именно ты знаешь, сколько ты для себя стоишь и за сколько ты продаешь себя. Ведь одни продают по одной цене, другие – по другой. Поэтому Агриппин Флору 68 , раздумывавшему, следует ли выступить в зрелищах Нерона, чтобы и самому исполнить какую-то роль, сказал: «Выступи». А когда тот спросил: «Почему ты сам не выступаешь?», он ответил: «Я и не думаю». В самом деле, раз человек раздумывает о таких вещах, сопоставляя и рассчитывая ценности того, что относится к внешнему миру, значит, он близок к людям, забывшим о своем лице. О чем ведь ты меня спрашиваешь? «Смерть предпочтительнее или жизнь?» Я отвечаю: жизнь. «Страдание или удовольствие?» Я отвечаю: удовольствие. «Но если я не буду играть в трагедии, мне голову отрубят». Стало быть, иди и играй в трагедии, а я играть и трагедии не буду. «Почему?» Потому что ты сам считаешь себя одним каким-то утком среди утков туники. «Так что же?» Тебе было надо думать о том, как бы тебе быть подобным остальным людям, точно так же как и уток не хочет иметь ничего исключительного по сравнению с остальными утками. А я хочу быть пурпурной полосой, той небольшой и блистательной частью, благодаря которой и все остальное представляется великолепным и прекрасным 69 . Так что же ты мне говоришь: «Уподобься большинству»? Да как я тогда буду пурпурной полосой?
65
Ежегодное бичевание мальчиков-спартиатов перед алтарем Артемиды Ортии предписывалось законами Ликурга для приучения к физической выносливости. Некоторые полагают, что первоначально этот обычай имел религиозное значение как замена человеческих жертвоприношений Артемиде.
66
Как видно из «Бесед», Эпиктет под образованием ( – «воспитание») имеет в виду философское образование (подразумевается – стоическое).
67
Общее понятие – так здесь и далее переведено слово («предвосхищение»). Наряду с ним Эпиктет употребляет (реже) и слово , которое переведено как «понятие». Но между этими словами есть какая-то разница (см.: II, 17, 7, где они соединены союзом «и»). Кроме того, иногда Эпиктет определяет слово прилагательными («врожденный») или («природный»). Плутарх (О противоречиях стоиков, 17) говорит о «врожденных общих понятиях» ( … ) у Хрисиппа. Но это противоречит учению стоиков, по которому человек рождается ничего не знающим, поэтому некоторые считают, что в этом сочетании означает не «врожденный», а «укоренившийся» (ingrained) или «насажденный, внедренный; внушенный» (implanted). Обо всем этом см.: Rist J. М. Указ. соч. (в примеч. 5 к I, 1), с. 133 – 151, где разбирается и литература по этому вопросу.
68
Агриппин – см. примеч. 8 к I, 1. Флор – отождествить его с известными одноименными лицами затруднительно.
69
Имеется в виду пурпурная полоса туники и тоги сенаторов и высших должностных лиц (см. примеч. 2 к I, 24).
Все это знал и Приск Гельвидий 70 , и, зная, делал. Когда Веспасиан 71 повелел ему, чтобы он не являлся в сенат, он ответил: «От тебя зависит не дозволить мне быть сенатором, но пока я буду им, я должен являться». – «Ну являйся, – говорит тот, – но молчи». – «Не запрашивай моего мнения, и я буду молчать». – «Но я должен запросить мнение». – «А я – сказать то, что представляется справедливым».- «Но если ты скажешь, я убью тебя». – «Когда же я говорил тебе, что я бессмертен? И ты сделаешь то, что твое, и я – то, что мое. Твое – убить, мое – умереть без трепета. Твое – изгнать, мое – отправиться без печали». Какую же пользу принес Приск, один? А какую пользу приносит пурпурная полоса тоге? Да какую иную, как не ту, что блистает на ней пурпурной полосой и для все остального служит прекрасным примером? А другой, если бы при таких обстоятельствах цезарь 72 воспретил ему являться в сенат, сказал бы: «Благодарю за то, что щадишь меня». Такому цезарь и не стал бы запрещать являться, зная, что он или будет сидеть, как глиняный кувшин, или, если будет говорить, скажет то, что, как он знает, угодно цезарю, и даже присовокупит к этому еще больше.
70
Гай Гельвидий Приск, Старший – убежденный последователь стоической философии, зять Трасеи Пета (см. примеч. 6 к I, 1). Был изгнан Нероном в 66 г., но возвращен из изгнания новым принцепсом Гальбой в 68 г. За свои резкие выступления против Веспасиана, пришедшего к власти в 69 г., он был изгнан Веспасианом в ссылку, где и был убит по приказу принцепса в 73 или 74 г. (правда, другой его приказ, отменявший этот, запоздал). См.: Тацит, История, IV, 4 – 10, II, 91; Анналы, XIII, 28, XVI, 28, 29, 33, 35; Светоний, Веспасиан, 15.
71
Веспасиан – принцепс 69 – 79 гг.
72
Начиная с принцепса Августа (27 г. до н. э. – 14 г. н. э.) принцепсы назывались и цезарями.
Так и один атлет, которому угрожала смерть, если он не даст отсечь себе срамную часть, когда пришел к нему брат (а был он философ) и сказал: «Ну, брат, что ты намерен делать? Отсечем эту часть, и будем еще в гимнасий ходить?», не склонился, но стойко выдержал и умер.
А когда кто-то спросил: «Как он сделал это? Как атлет или как философ?», – Как мужчина, – сказал он, – но мужчина, провозглашенный победителем на Олимпийских играх и состязавшийся в них, в таких местах проводивший свою жизнь, а не у Бата 73 умащавшийся. А другой бы даже голову дал себе отрубить, если бы мог жить без головы. Вот что такое «к лицу». Так это сильно в тех, кто привык сообразовываться с этим. «Ну-ка, Эпиктет, обрейся». Если я философ, то я говорю: «Не обреюсь» 74 . – «Но я голову тебе снесу». – «Если для тебя лучше, снеси».
73
Бат – по-видимому, какой-то известный в то время учитель гимнастики. По надписям известен один или два гладиатора с этим именем. В изданиях принята конъектура «Батон», но ни о нем, ни о Бате сведений нет.
74
Борода и потертый плащ («трибон») считались внешним отличием философов.
Кто-то спросил: «Как же каждому из нас осознавать то, что к лицу ему?» – А как бык, – сказал он, – при нападении льва один осознает свою подготовленность и бросается вперед в защиту всего стада? Не ясно ли, что сразу вместе с подготовленностью появляется и осознание ее? Стало быть, и всякий из нас, у кого будет такая подготовленность, непременно будет осознавать ее. А сразу вдруг быком не становятся, как и благородным человеком, нет, нужно пройти суровую закалку, подготовиться и не браться необдуманно за ничуть не подобающее.