Бешеные псы
Шрифт:
— Нет, черт возьми, нет, — сказал я. — Мы доверяем тебе быть шпионкой, каковой ты и являешься.
— А что, если?.. — спросила Кэри.
— Что, если что, если что, если что, если?.. — сорвался я. — Узнать — вот твое дело, мать твою! Иначе убирайся.
Я махнул пистолетом в сторону дороги, уходившей вдаль.
— Дерьмо, — сказала Кэри.
У нас за спиной раздался чей-то громогласный голос.
— Извините, я опоздала! — крикнула Хейли.
Мы все обернулись и увидели, что она стоит на границе леса и дороги, руки безвольно
Хейли, как туман, выплыла на гравийную дорогу, скользнула к нам, неумолимая как заря, ступила на гравий, подходя все ближе и ближе.
— Извини, Вик, извини, Зейн.
— Все в порядке, — кивнул я, когда она прошла мимо меня и направилась прямо к Кэри…
…ткнув дуло своего автоматического пистолета в лоб белой женщины.
Я застыл на месте; все, что все мы могли сделать, — это застыть на месте.
— Извини, — сказала Хейли, и единственное, что Кэри теперь видела, были белки ее глаз. — Вот чего раньше не знала, первое: жаль, но, черт возьми, иногда приходится извиняться, и второе: черт возьми, я чувствую себя жалкой неудачницей.
Большим пальцем Хейли взвела затвор.
Улыбнулась, видя, как Кэри задрожала, почувствовав приставленный ко лбу пистолет.
— Третий раз был просто неподражаем, — сказала Хейли — черное дуло ее пистолета очертило идеально ровный третий глаз на черепе Кэри. — Три удара — и я в ауте… В а-у-т-е.
Ни один молниеносный прием каратэ, ни один немудрящий выверт судьбы не спасли бы Кэри, прежде чем палец Хейли нажал бы на спусковой крючок, пробуравив дырку в безупречно мыслящих мозгах Кэри.
— Так что самым умным-разумным, самым верным, самым справедливым, — продолжала Хейли, — самым, черт возьми, шпионским… было бы просто легонько нажать пальцем вот на этот крючок. Предупреждающий удар. Проблема… решена. Все «неудачи» в предстоящих боях с тобой устранены. Так или иначе, я умираю, но лучше всего умереть свободным и сделать все, чтобы быть достойной этого.
Я не мог. Шевельнуться. Не мог. Сказать ни слова. Не мог. Даже подумать.
Пистолетное дуло с такой силой ткнулось в череп Кэри, что та пошатнулась, а Хейли завопила:
— Но я не умница-разумница!
И она резко крутанулась вправо. «Бам!» — громыхнул первый выстрел. «Бам! Бам! Бам!» — последовали за ним десять остальных; пули со свистом пронизывали древесные ветви и туман, медные гильзы, звякая, падали на гравий, пока затвор не отъехал назад и в отзвуках пальбы, в клубах пистолетного дыма, сливавшегося с туманом, Хейли не сказала:
— Патроны кончились.
Я взял пистолет из вялой руки Хейли, сказал ей:
— У нас есть еще.
«Бип! Бип! Бип!» — автомобильные гудки прорезали туман: услышавший стрельбу, отчаянно сигналивший Эрик словно напоминал, что надеется, что верх могут одержать только солдаты правого дела, пока Рассел мчался по лесу, готовый задать взбучку всякому подозрительному
Хейли не противилась, когда я взял ее за руку. Мы с Зейном сунули свое оружие в кобуру, и, только сунув за пояс «зиг зауэр» с пустой обоймой, я понял: именно такой пистолет я использовал при второй попытке самоубийства.
— Что ж, — сказала Кэри, услышав автомобильные гудки, — теперь мы, по крайней мере, знаем, где оставили машину.
42
Теперь вела Кэри.
— Ты уверен? — спросила она, когда я распахнул перед ней водительскую дверцу.
— Я вымотался, да и вся остальная команда не намного лучше, — ответил я.
— Скажи ей, что, если она попробует нас надуть, — сказал Рассел, — я прострелю ей колено.
— Скажи сам, — ответил я с переднего сиденья, устроившись между Кэри и Зейном.
— Эй, блондинка, — сказал Рассел, — если только…
— На, получай.
Кэри включила мотор, наш белый «кэдди» взревел, и, выехав из Пайн-Барренз, мы оказались на основной магистрали Нью-Джерси.
Славная была прогулка. Мы развлекались голосами и музыкой, которую передавала незримая радиоволна. Слушали новости, в которых могло попасться что-то важное. Но ничего так и не услышали. Мы ни разу не переключили станцию, если звучала какая-нибудь хорошая песня. Наши попутчики на четырех полосах мчались на юг очертя голову. Мы ехали в пределах допустимой законом скорости.
— Зачем самому устраивать себе сложности в жизни? — сказал я.
— Верняк.
Рассел поправил свои темные очки:
— Иногда сама жизнь устраивает тебе сложности.
— Можно попросить что-нибудь кроме этих окуляров? — спросила Кэри. — Солнце прямо в глаза.
Зейн протянул ей пару затененных гангстерских очков а-ля Бонни Паркер. [7]
Кэри надела их.
— Руки все еще трясутся? — спросила она меня.
7
Бонни Паркер (1910–1934) — легендарная американская преступница, история которой положена в основу фильма Артура Пенна «Бонни и Клайд».
— Уже нет, — ответил я.
Правду сказать, для этого мне пришлось напрячь каждую мышцу.
— А Зейн… — Она посмотрела через меня. — Ты какой-то… непривычно спокойный.
— Пожалуй, — согласился Зейн.
Кэри не отрывала глаз от дороги впереди, но я видел, что ее очки служат ей как бы дополнительным зеркалом заднего вида: в нем была видна Хейли, положившая голову на плечо Эрику, его глаза были открыты, ее — закрыты, а губы беззвучно бормотали что-то. Рассел тяжело развалился рядом с ней, голова его покачивалась, он явно принимал носившие такой личный характер причитания Хейли за беззвучную песню.