Бешеный корсар
Шрифт:
– Сомалийцы выделяют четыре сезона года, как, впрочем, и все люди на земле. Весенний сезон называется «гу» и длится с апреля по июль. Это главный сезон дождей. В это время все реки разливаются, принося с собой плодородный ил, который служит природным удобрением, – начал рассказывать Викинг.
– Какой ты умный! Когда только успел познакомиться с географией страны? – язвительно спросил Борис.
– Ты не язви, а слушай, неуч водоплавающий! – одернул Викинг, видя, что Метис и Филипп продолжают яростно спорить, и продолжил свой рассказ: – Летний сезон,
– Не стращай! Я был в Туркмении летом, и ничего – выжил, а там тоже жарко! – огрызнулся Борис.
– Территория побережья Аденского залива – одно из самых жарких мест в мире! Температура достигает пятидесяти градусов Цельсия. Вся растительность выгорает, и поэтому сомалийцы называют этот район – «губан», то есть «выжженный».
– А как сейчас называется период? – спросил Борис, видя, что спор начинает утихать.
– Октябрь, ноябрь, декабрь на местном языке – «дер», второй период дождей, – начал рассказывать Викинг, но Борис перебил его:
– А как зимние месяцы обозвали?
– Зима называется «джилял», – успел сказать Викинг, прежде чем Метис махнул рукой, приглашая идти за собой.
Глава 12
Морг, как и положено, находился в подвале здания. Отперев металлическую дверь на первом этаже, четыре человека во главе с толстым белым мужиком в зеленом халате спустились на два стандартных пролета и оказались в большой комнате, покрытой белым кафелем.
На большом столе, обитом белым оцинкованным железом, лежал здоровенный негр с разбитым лицом и разможженными конечностями.
Ноги в коленях выглядели сплющенными до толщины ладони, а локти еще тоньше. Глаза человека были выжжены, а на месте гениталий зияла сплошная рана.
От такого зрелища даже привычный Викинг замотал головой, а Борис отошел к стенке, стараясь подавить приступ тошноты.
– Ты хочешь, Филипп, сказать, что его просто избили? – спросил Метис, откидывая кучерявые волосы со лба трупа. Лоб его был с двух сторон испещрен черными точками.
– Я застал уже труп и ничего не могу сказать! Я хотел отправить тело парня в Могадишо, но мне не разрешили, – быстро сказал Филипп, смотря в некогда белую кафельную стену.
– Парня пытали электротоком! Такие отметины бывают только после таких пыток. Он ведь ничего не знал толком! Только начал служить! Что я скажу его матери? – устало сказал Метис.
– Банк выделит сто тысяч долларов семьям погибших! – пообещал Филипп, брезгливо кривя губы.
– Нехорошо, конечно, над покойником говорить о деньгах, но позвольте спросить, уважаемый банкир, сколько мы получим за подъем яхты? Одно дело – просто нырнуть в теплое море, и совсем другой расклад, когда имеешь шанс оказаться вот в таком состоянии? – спросил Борис, впервые в упор посмотрев на начальника охраны.
– Мне надо переговорить с руководством банка, – замялся
– Вы говорите, но пока мы не получим аванса, в воду не пойдем! – отрезал Борис, поворачиваясь к выходу.
При этом он неловко махнул рукой, и простыня с лежавшего на соседнем столе покойника свалилась на пол. Перед Борисом предстало тело еще одного негра.
Живот был вспорот в трех местах и, приглядевшись, Борис понял, что его так удивило: разрезы были сделаны в разное время!
«Мужика тоже пытали! Вон и черные точки на ногах и руках!» – понял Борис, внутренне содрогаясь от омерзения.
Нельзя сказать, что Борис вырос неженкой или имел слабую нервную систему, но то, что сделали с этим несчастным человеком, было просто гнусно! Ему медленно резали живот и зашивали его проволокой! Потом снова резали и снова зашивали! Видны были поржавевшие стежки и даже кусочки застрявшей в коже проволоки.
– Этот мертвец откуда? – небрежно спросил Борис, скорчив брезгливую физиономию.
Метис в это время, отойдя в сторону, о чем-то живо беседовал с Филиппом.
– Нашли на окраине города! – скорчив гадливую физиономию, ответил врач. Быстро подойдя к столу, он накинул зеленую простыню на обезображенное тело и повернулся к Борису с просветленным лицом.
– Покойники у вас странные! – протянул Борис, сдергивая со следующего трупа простыню.
Огромный могучий негр с хорошо развитой мускулатурой лежал на столе. Никаких видимых повреждений на теле атлетически сложенного человека не было видно.
«Похоже, парень занимался плаванием, и довольно серьезно!» – отметил Борис, поворачиваясь к врачу.
– Почему я должен отвечать на твои вопросы, белая собака? – взвизгнул негромко врач, загораживая труп своим телом.
«А кричишь-то ты шепотом!» – моментально отметил Борис, делая шаг вправо.
– Джеймс! Глянь на этого покойника! – громко сказал Борис, отмечая, как сразу изменился в лице врач.
– Отойди в сторону! – приказал Метис, возникая перед врачом.
– Вы не имеете права находиться в морге! Это территория Сомали! Я буду жаловаться на вас в полицию! – тонко заблеял врач.
– Какие золотые слова! – восхитился Викинг, возникая рядом с врачом.
– Вы… – успел сказать врач и отлетел вправо, сбитый ловким движением бедра Викинга.
С трудом сохранив равновесие, он схватился рукой за стол с очередным трупом и громко заорал:
– Охрана! Врача убивают!
– Если будешь так орать, то наверняка убьют! – пообещал Филипп, демонстративно прочищая ухо пальцем.
– Дверь в подвал толстая и железная! Звукоизоляция двери децибел шестьдесят, и для того чтобы тебя услышали, кричать надо, как атомоход в тумане! – с иронией сказал Борис, хорошо помнящий институтский курс акустики.
– Вы так считаете? – испуганно спросил врач.
– Сейчас ты так испугаешься, что выпрыгнешь из штанов! А когда я буду рвать тебе зубы через задницу, то ты выпрыгнешь из собственной кожи! – пообещал Метис, щелкая невесть откуда взявшимися пассатижами.