Бешеный куш
Шрифт:
Несколько секунд оба сидели молча. Наконец таксист спросил:
— Приехали? Или подождать?
— Приехали. — Выйдя, Халид отсчитал деньги. — Сдачу оставьте.
— Спасибо. — Водитель дал газ.
Посмотрев вслед машине, Халид огляделся. Было темно, девятый час вечера, в переулке горели фонари. По Тверской шли редкие прохожие.
Вошел в арку под гостиницей, постоял.
Будка телефона-автомата была недалеко. Он попытался вспомнить всех знакомых, которые жили рядом и у которых он ночевал сравнительно давно. Знакомыми были в основном
Некоторое время стоял, разглядывая переулок. Войдя в телефонную будку, достал записную книжку. Кажется, две или три знакомые девушки, у которых он ночевал давно, живут неподалеку. Раскрыл книжку — и тут же закрыл снова. Ни одной из этих девушек звонить не хотелось. Вдруг подумал: Надя. Она живет совсем рядом, метрах в ста отсюда по переулку. У Нади он ночевал дней десять назад, хотя вообще-то мог бы ночевать у нее все время — если бы не боялся, что его выследят.
Люди, которым Гамаль Латиф приказал его убить, Надин адрес знают точно. Она говорила ему, что несколько раз мужской голос интересовался по телефону, когда он к ней придет. Надя отвечала, как он ее просил, что давно с ним не встречается. Но они звонили снова. Значит, они могут прийти в любой день.
Подумал: все же стоит рискнуть. Надя любит его, ради него она готова сделать все, но самое главное — он хочет ее видеть. Сейчас он мечется по Москве, как загнанный волк. Так плевать, он хоть одну ночь пробудет с человеком, который верен ему до конца.
Набрав номер и услышав голос Нади, сказал:
— Привет, это я.
— Халид… Куда ты пропал?
— Были дела. Ты сейчас одна?
— Конечно. А с кем я могу быть?
— Мало ли. Бывает, у тебя ночуют мама, бабушка.
— Нет, я одна.
— Я сейчас зайду?
— Конечно. Жду.
— Все. Я буду минут через двадцать.
Повесил трубку, набрал еще один номер. Услышав ответ, сказал:
— Володю официанта дайте…
— Володю? — Некоторое время в трубке были слышны шум, голоса, стук посуды. Наконец голос приятеля ответил:
— Да?
— Володя, по имени меня не называй, понял?
— Понял.
— Узнал, кто говорит?
— Конечно. Что-то нужно?
— Да. Две шампани, только настоящей, и торт получше. И цветы. Какие, знаешь.
— Знаю, розы. Ты где?
— Под вашим кабаком, в переулке. Не задерживайся.
— Сейчас буду.
Взяв у вышедшего Володи сверток с шампанским и розы и расплатившись, двинулся по переулку вниз. Перед тем как войти во двор Надиного дома, огляделся. Ничего подозрительного не было, но это ни о чем не говорило. Они умеют прятаться.
Вошел во двор, поднялся на второй этаж. Позвонил в знакомую дверь. Дверь открылась сразу.
Как только он вошел, Надя, одетая в черное кимоно, которое ей очень шло, плотно закрыла створку. Задвинув щеколду, сказала:
— Ну вот, опять что-то принес. У меня все есть. —
— Звонили?
— Ты имеешь в виду… они?
— Да, они.
Положила букет на стол.
— Позавчера звонил какой-то мужчина.
— Кто, не сказал?
— Нет. Сказал, что он твой хороший знакомый и что ему надо с тобой поговорить по очень важному делу. Спрашивал, когда ты будешь. Я ответила, как мы договорились, что мы с тобой давно не встречаемся и я даже не помню, когда ты у меня был.
— Молодец. — Снял плащ. — Черт, устал.
— Дать халат?
— Дай. Я вообще бы и помылся.
— Конечно. Раздевайся, проходи в ванную. Там все есть, и халат тоже. В шкафчике.
Приняв душ и надев халат, прошел в комнату. На столе стояло шампанское и закуска, которую он любил, — сыр, бастурма, икра, крабы. Надя кивнула:
— Ешь.
— Давай сначала выпьем.
— Давай.
Чокнувшись с Надей, выпил шампанского. Взялся за еду.
Глядя, как он ест, Надя сказала:
— Знаешь, ты похудел. Но тебе это идет.
— Похудеешь тут…
— Халид, но не может же все время так продолжаться.
— Может. — Доев бутерброд с икрой и запив его шампанским, откинулся на стуле. — Продолжения не будет только в одном случае: если они меня убьют.
— Но надо же что-то сделать.
— Что? Предложи.
— Не знаю… Может, все-таки стоит связаться с милицией? Найти каких-то знакомых? Я могу спросить у отца. У него большие связи.
— Надя, прошу, не трогай отца. Пойми, в милиции нельзя ничего говорить, она вся куплена. Если твой отец замолвит за меня хотя бы полслова, они сразу поймут, что мы с тобой встречаемся. И прикончат не только меня, но и тебя. — Встав, обнял ее. — Ладно, золотце. Не думай об этом, думай о хорошем. Давай спать.
— Давай, — она обняла его.
— Завтра я должен встать пораньше. Сходи в ванную и принеси пистолет. Он на стуле, под одеждой. Пусть на всякий случай будет под подушкой. И выключи свет.
— Хорошо.
Отпустив его и выключив свет, ушла. Он снял халат, лег — и почти сразу же услышал шаги Нади.
Она остановилась у кровати, скинула кимоно на пол. Протянула пистолет:
— Держи. Боюсь даже прикасаться к нему.
Проверив пистолет, сунул его под подушку. Почувствовал, как она легла рядом. Повернувшись, обнял ее.
…Утром, проснувшись, посмотрел на часы. Начало седьмого. Надя безмятежно спала рядом.
Осторожно встал, прошел в ванную. Сполоснул лицо, оделся. Подумал: уходить надо прямо сейчас, как можно раньше. Пока на улице нет толпы. Конечно, вряд ли они сейчас на него выйдут. Но он знает, люди Гамаля Латифа любят убивать в толпе. Когда за дело берется начальник департамента безопасности, невозможно угадать, кто станет твоим убийцей. Это может быть кто угодно, скажем, молодая, хорошо одетая женщина. Подойдет сзади, ткнет остро отточенным шилом в спину, в печень — и уйдет. И ты мертв.