Бешеный прапорщик. Части 1-9
Шрифт:
О, краснощекость резко уменьшилась. Теперь рядышком сидят две бледных тени отца Гамлета, - финик якобы незаметно перевел фразу доктору. Ну, а теперь, - самое главное!
– Из медикаментов взять пару десятков бинтов, остальное - оставить здесь.
Михаил, изображая недоумение, вступает в спор:
– Вашбродь! Дык у меня же во взводе из двадцати - семеро ранетых! И трое - тяжко! Давайте все заберем, нам же по лесам еще неделю шастать!
Цальмайстер, делая вид, что любуется окружающим пейзажем, превратился в одно большое ухо. Ну, слушай, слушай...
– Чернов!
– Как бы автоматически машу рукой за спину, в сторону противоположную "стойбищу".
– А потом уходить под Раву надо. Нам и их тащить, и весь этот груз? Не потянем... Все, делай, как сказал!
Деза ушла прямо в широко распахнутые уши! Теперь займемся финансовым вопросом. Желания тащить тяжелый железный ящик с собой нет абсолютно никакого. Но и оставлять здесь его тоже нельзя... Значит, придется помучиться.
– Залесски!. Я, конечно же, верю в вашу честность, но, кажется, слишком велико будет искушение присвоить деньги, списав это злодеяние на русских бандитов. Не пытайтесь лепетать что-то о мародерстве. Поскольку деньги еще не выданы на руки, они являются собственностью Германской империи, с коей моя страна находится в состоянии войны. Поэтому, я забираю ящик с собой. А для того, чтобы это действо ваше начальство не посчитало банальным разбоем, составим бумагу примерно следующего содержания: Я, представитель Российской Императорской армии такой-то, в присутствии цальмайстер-аспирантена Михеля Залесски и ассистенцарцта Йозефа Вальтрауба реквизировал деньги в сумме (прописью). Дата, наши подписи. И составить документ необходимо в двух экземплярах. Один - вам, один - мне. В этом случае, если мне будут предъявлены обвинения в криминальных действиях, я сумею оправдаться. Понятно? Вот и славно. Будьте добры, ключик... А эти ведомости можете оставит себе на память о нашей встрече.
На "финика" больно было смотреть, когда он корябал карандашом текст на обратной стороне одной из раздаточных ведомостей. На мордочке - вселенская скорбь и уныние, ручонки трясутся от жадности, но деваться некуда. Отдать такое богатство в алчные руки жестоких русских варваров!.. Ничего, сейчас мы тебе сейчас еще один сеанс шоковой терапии проведем!..
После написания "индульгенции" к нам подходит Чернов, невзначай так поигрывая ножом, и задает очень своевременный вопрос:
– Вашбродь, а с германцами что делать?
– А что нужно делать с солдатами противника? Которые не сдались в плен сами, а взяты "с бою"? А, унтер?
В этот момент прорывается просительный писк доктора, которому начфин нашептывает перевод разговора. Вот интересно, есть у него в роду одесские корни? На мордочке написано что-то типа: "Таки я вас умоляю, дайте мине сказать за эту тему!":
– Герр лойтнант... Вы же обещали нас не убивать...
– Вальтрауб, я не собираюсь вас расстреливать.
– Я позволю себе попросить герра лойтнанта во имя христианского милосердия отпустить возниц вместе с нами... Они.. Они не являются солдатами... Ну, в смысле, никогда не были на фронте, не стреляли в Ваших солдат... Им уже много лет, у них - семьи, дети... Не оставляйте их без кормильцев...
– Герр лойтнант, Вы же незлой человек... Пожалели лошадей... Проявите благородство к этим пожилым мужчинам, у них - большие семьи, отпустите их с нами... Они будут молиться за Вас...
После минуты "тяжких" раздумий принимаю решение:
– Хорошо. Я оставляю им жизнь. Развяжете своих солдат, через пять минут после того, как мы уйдем.
Господи, так и вывих шейных позвонков заработать можно. Если так сильно и энергично кивать головой. Зову Чернова, бойцы навьючиваются добычей, хватают тяжеленный ящик с деньгами, и мы исчезаем в лесу.
*
На подходе к лагерю нас встретил дозор и провел через ямы-ловушки. Причем классно и мастерски сделанные. Во всяком случае, на мой дилетантский взгляд трава ничем не отличалась от других мест, и по каким признакам бойцы определяли, где не нужно ходить, я так и не понял. Надо будет поблагодарить сибиряков и поинтересоваться, в чем фишка.
"Пятерке" Чернова отдохнуть не удалось. Их, как знающих место, отослал в засаду на дорогу к Скерневицам, придав на усиление три мадсена и Гордея с его новой винтовкой. Он должен был засесть с другой стороны дороги, естественно, так, чтобы не попасть под дружественный огонь, и под шумок валить тех гансов, которые попытаются спрятаться за автомобилями. На всякий случай, в качестве оружия ближнего боя выдал ему трофейный револьвер. Ну и, само собой, после акции им возвращаться уже на "запаску". В том, что она будет, я, почему-то, не сомневался. Денежный ящик тащить поручил пока другой "пятерке".
Две группы наблюдателей отправились "мониторить" Лович, народ уже собрался перекочевывать на запасную стоянку, как к нам пожаловали дорогие гости. Прибежала разведка от Михалыча и доложила, что отряд - на подходе, через пару часов прибудет. Пришлось менять им маршрут и тоже направлять в запасной лагерь. На вопрос "Как дела?", казаки сказали, что троих потеряли, есть несколько легкораненых, подробно доложит командир по прибытии, и умчались предупреждать своих.
Твою мать!.. Опять потери!.. Знаю, что война, но все равно тяжело... Одно только радует, - теперь отряд будет единым кулаком-тараном. Правда, лагеря еле-еле хватит, чтобы всех разместить, но мы и так собирались уходить "домой". Мавр сделал свое дело, мавр может уйти. Почти по Шиллеру. А отбиваться от погони всяко лучше одним большим кулаком.
Все уже отправились на новое "ПМЖ", здесь осталась одна группа, которая должна была уйти позже и устроить на пути отхода ловушки из десятка оставшихся невостребованных штыков, когда со стороны станции прибежал связной с сенсационными новостями. Во-первых, два грузовика, набитые егерями, вырулили на дорогу к Скерневицам, и, прямо со старта, устроили пародию на ралли "Париж - Дакар". Сами того не зная, что "скорая помощь" и персонал пит-стопа уже заняли свои места на том самом повороте.