Бешеный прапорщик. Части 1-9
Шрифт:
Солдаты вышли на прогалину и, разбившись на пары, стали уходить поперек тропы в лес. Сибиряк догадался, что сейчас они окружат дневку и, не высовываясь из кустов, перестреляют всех, как куропаток. Винтовочный ствол медленно пополз в сторону германцев, оставшихся на тропе, мушка нашла цель и больше с нее не съезжала. Гордей, беззвучно шевеля губами, считал про себя. Он решил, что если до пятидесятого счета ничего не будет, надо открывать огонь. Эту парочку он грохнуть успеет, а там - до речки всего десяток метров. По ней к своим и пробьется...
Находившийся
Прапорщик Оладьин услышал свист - сигнал тревоги. Раздумывать было некогда! Все четверо оставшихся в лагере моментально похватав оружие, заняли оборону за бугром, прикрывавшим спуск к воде. Сзади послышался короткий свист "Свой" и рядом с ними плюхнулся мокрый по пояс Гордей.
– Вашбродь, германов там - Шестнадцать голов. Было. Я двоих уложил... А, они в зеленых мундирах, в кустах не видно.
– Добро, Гордей! Смотри реку и левый фланг. Ты, Митрий, отползаешь вон туда, на тебе - правая сторона. Ну, а мы с Прохором в центре будем...
– Вашбродь,.. А наши услышат?..
– три пары глаз вопросительно смотрели на прапорщика, как будто в его силах было это сделать возможным.
– Не знаю, братцы... Лес, звуки хорошо глушатся... Но, если услышат, прибегут. Нам надо держаться до последнего... Если был виноват перед вами, простите Христа ради...
– И гансов побольше с собой на тот свет утащить. Только там дорожки наши разойдутся. Им - в аду гореть. Ну, а нам - райские кущи.
– Прохор даже сейчас не прекратил своего зубоскальства.
– Как нам батюшка обещал? Воины, душу за други своя положившие, прямиком в рай попадают.
– Утихни, балабол!
– Гордей относился к религии гораздо серьезней.
– Смотри по сторонам, а не языком мели... И Вы нас простите, Ваше благородие...
Лейтенант Венцель, опустившись на колено, раздвинул стволом ветки и через прицел осматривал брошенный лагерь. Дымился покинутый костерок, валялись вокруг него брошенные вещмешки, но самих русских нигде не было видно. Скорее всего, спрятались в какой-нибудь яме, если не убежали по реке. Хотя, вряд ли. Егеря из первой пары обязательно бы их увидели, а то и подстрелили парочку. Как того дозорного, который поднял тревогу. Хорошо хоть, что второго удалось взять без шума, связанный по рукам и ногам, он теперь валялся позади без сознания.
Две "пятерки", отправившиеся на задание, успели отбежать неторопливой рысью версты три. Как вдруг сзади, ослабленные расстоянием, послышались выстрелы. Обе группы, как по команде, остановились.
– Братва, вроде, в лагере стреляют! Надоть туды бечь! На подмогу!
– Ванька, сопля зеленая, тут люди постарше, да поглавнее тебя есть. Не бухти.
– Командир одной из групп осадил своего подчиненного и обернулся к командиру другой "пятерки".
– Слышь-ка, Ляксаныч! Ворочаться надо. Там, видно, дело - табак, коли до стрельбы дошло.
Второй согласно кивнул головой. Через три секунды десять бойцов неслись в обратном направлении так, как ни разу не бегали на тренировках...
Прапорщик Оладьин видел сквозь реденькие веточки, как из кустов появился сначала один немец, затем спустя немного времени, - еще двое. Когда они отошли от зеленой стены, окружавшей поляну на пару шагов, шепнул "Огонь!" и выстрелил в германца, которого с самого начала держал на мушке. Одновременно бахнули мадсен Прохора и винтовка Гордея. Три тела изломанными куклами упали на землю. Загрохотали выстрелы из кустов, взбивая фонтанчики земли и ломая хрупкие веточки перед самым лицом. Опытные стрелки, егеря сразу засекли позицию обороняющихся, и под прикрытием беглого огня еще трое кинулись вперед, надеясь проскочить опасное пространство и расстрелять в упор упрямо сопротивляющихся русских.
Прапорщик с Гордеем успели сделать по выстрелу, Прохор, сорвав кольцо одной из приготовленных гранат, рывком приподнялся и кинул "англичанку" под ноги набегавшим немцам, но тут же упал ничком, на траве под ним начало расплываться темное пятно крови...
Отто Венцель довольно улыбнулся, передергивая затвор. Охотничий сезон открыт! И пусть загнанные "звери" положили уже шестерых, им никуда не уйти. Скоро пара егерей обойдет их по реке и расстреляет с тыла. Один пленный уже есть, может быть, разживутся и вторым...
Прапорщик подтащил к себе ставший бесхозным пулемет и сумку с запасными магазинами. Теперь их осталось трое. А гансов - почти в три раза больше. Если те кинутся толпой, отбиться можно и не успеть. Оладьин посмотрел на начинающее голубеть рассветное небо... Вдруг очень захотелось просто вот так лежать, дышать утренней летней прохладой, закрыть глаза и ни о чем не думать... Со стороны речки донесся тихий свист "Я свой", и спустя несколько секунд рядом с Оладьиным плюхнулся пулеметчик одной из ушедших "пятерок". На удивленный взгляд Сергея Дмитриевича, переводя дыхание, пояснил: