Бесконечная любовь

Джеймс М. Р.

Еще один горячий порез разрывает мой бок, и я кричу, чувствуя, как моя рука и мой бок начинают напитываться кровью. Я не уверен, насколько сильно я истекаю кровью, или застряла ли во мне пуля, или насколько сильно я ранен. Но я знаю, что нам нужно выбираться отсюда.

— Поймай такси. — говорю я Шарлотте, и мой голос звучит хрипло и, пугающе. — Лови…

Еще одна пуля свистит рядом, и Шарлотта кричит, все еще обнимая меня за руку, дико оглядываясь по сторонам. Из-за угла выезжает такси, и она машет ему рукой, мы оба движемся по тротуару ему навстречу. Глаза водителя расширяются,

когда он видит нас, и он начинает поворачивать, но Шарлотта выскакивает перед такси, заставляя его резко нажать на тормоза.

— Мы заплатим вам столько, сколько вы захотите, — выдыхает она. — Сколько угодно. Просто вытащите нас отсюда.

— Пять тысяч, — выплевывает водитель, дико глядя на что-то позади нас. — Наличными.

Он выкладывает то, что считает невозможным числом, я знаю это. Ожидая, что мы будем смотреть на него с открытыми глазами, чтобы он мог свернуть и уехать, бросив нас на произвол судьбы. Но я киваю, задыхаясь, прислоняясь к двери.

— Договорились. — Хрипло говорю я, и глаза водителя расширяются еще больше.

— Отлично. Садитесь.

Звук шагов приближается, когда Шарлотта рывком открывает дверь, запрыгивая в такси. Она разворачивается, помогая мне сесть, пока все больше пуль усеивают тротуар, и водитель нажимает на газ, дергаясь вперед, когда Шарлотта втаскивает меня в машину. Она тянется, закрывая дверь, и я чувствую, как мир вокруг меня переворачивается, когда водитель мчится по дороге.

— Куда? — Рявкает он. — Деньги вперед, сейчас же!

— В моем… кармане. — Кажется, говорить становится сложнее. Я знаю, что это нехорошо, но я отгоняю эту мысль, пытаясь сосредоточиться на настоящем. На том, чтобы Шарлотта была в безопасности.

Это все, чего я хотел все это время.

Шарлотта лезет в мой карман, доставая пачку денег. Она пролистывает ее, бросает на пассажирское сиденье, прежде чем вытащить еще одну и бросить ее вслед за первой. — Вот, — резко говорит она. — Пять тысяч. — Краем глаза я вижу, что деньги окровавлены, но водитель, по крайней мере, не жалуется на это.

Где-то в глубине моего медленно угасающего сознания я безмерно горжусь ею. Она сильнее, чем я когда-либо думал, и даже в этот ужасный момент она держит себя в руках.

Она также не бросила меня. Хотя могла бы.

Водитель снова кричит, спрашивая, куда мы едем. Я открываю рот, пытаясь назвать ему место, но не могу говорить. Боль невыносима, и я чувствую, как кровь пропитывает мою одежду. Головокружение накрывает меня, и я смотрю на Шарлотту, ее лицо плывет перед моими глазами.

— Я… люблю тебя, — хрипло выдавливаю я. — Мне… жаль. Ты… сделала меня… счастливым. Но я… втянул тебя… в… это. Ты никогда… не… должна…была… оказаться в этом. Мне… жаль.

— Не извиняйся, — тихо говорит она, так глухо, что я сомневаюсь, слышал ли я это вообще. В моих ушах раздается рев, и я чувствую ее руку на своем лице, но в то же время я немею, и мое зрение сужается.

Такси поворачивает за угол, и все становится черным.

33

ШАРЛОТТА

Иван

падает у меня на коленях, и я смотрю на него, в ужасе замолчав. Он все еще дышит, я это вижу, но надолго ли?

К счастью, рюкзак с нашими вещами все еще был на Иване, когда мы забирались в такси. Он упал на пол, окровавленный снаружи, но аптечка там. Мне просто нужно куда-то добраться, и я смогу попытаться подлатать Ивана. Я могу попытаться…

Я понятия не имею, насколько сильно он ранен. Я знаю, что лучше не ехать в больницу. Даже с нашими новыми документами, пока мы все еще в Вегасе, это плохая идея. Водитель все еще кричит на меня, чтобы я выбрала место, и я наклоняюсь, выхватывая дорожный атлас из рюкзака. Я открываю его, ищу первое название небольшого городка за пределами самого Вегаса и говорю ему ехать туда.

А затем я откидываюсь на сиденье, прижимая Ивана к себе на колени, пока такси мчится дальше.

Когда мы въезжаем в город, водитель оглядывается на меня.

— Куда ты хочешь поехать? — Коротко спрашивает он, и я щипаю переносицу, изнеможение охватывает меня.

— В мотель. В любой отдаленный мотель.

Он кивает, едет дальше, пока мы не находим двухэтажный придорожный мотель. Он останавливается перед ним, и я лезу в карман Ивана, нахожу еще несколько купюр и достаю их.

— Еще триста. — Говорю я ему, — если подождешь, пока я сниму комнату и поможем мне устроить его там.

— Конечно. — Он начинает тянуться за деньгами, и я отдергиваю руку.

— Ты сможешь получить их, как только заведешь его в комнату, и выйдешь обратно, не причинив никому из нас вреда. Понял? — Мой голос даже не похож на мой собственный. Пару недель назад я бы не смогла представить, что скажу что-то подобное. Но сейчас это кажется просто здравым смыслом.

Водитель прищурился, потом кивнул.

— Хорошо. Снимай номер. Поторопись.

Я выскальзываю из-под Ивана, стараясь не толкать его. Мои ноги дрожат, когда я спешу в офис, молясь, чтобы у них был свободный номер. Судя по тому, что я вижу на пустой парковке, я была бы удивлена, если бы его не было. Скучающий клерк едва взглянул на меня, когда я попросила номер на первом этаже, заплатив наличными, которые немного слиплись от крови, когда я их передала. Клерк, похоже, не обратил на это внимания, что не сулит ничего хорошего для этого конкретного места, но у меня нет времени беспокоиться об этом. Я оглядываюсь назад, ожидая ключ, и каждый раз, когда я смотрю, я боюсь, что водитель все равно уедет, несмотря на то, что я вытащила все деньги из карманов Ивана, чтобы избежать любого стимула для него сделать именно это.

Клерк вручает мне ключ на ржавой белой бирке, и я хватаю его, бормоча быстрое «спасибо», и спешу обратно к такси.

Водитель помогает мне наполовину нести, наполовину тащить Ивана в номер, всего в нескольких ярдах от того места, где он припарковался. Это как любой другой номер мотеля, в котором мы с Иваном останавливались по дороге сюда, только немного хуже — грязноватый, и этот пахнет сигаретами. Но это лучшее, что я могу сделать прямо сейчас. Иван дышит неглубоко, и я боюсь, что в любой момент это может прекратиться.