Бесконечная война
Шрифт:
– Мы действительно потеряли девятнадцать человек, но только четверо были убиты. Это еще в самом начале боя, пока мы не разобрались в подробностях; дальше удалось обойтись без лишних сложностей. Из оставшихся пятнадцати одного ранило нашим же выстрелом. Он потерял руку, но остался в живых. Остальные... сошли с ума.
– Как... особое оружие тельциан?
– спросил Майкл.
– Да не при чем тут тельциане! Наше подсознание подвергли кондиционированию, как только сержант произнесет ключевую фразу. Когда люди пришли потом в себя, они не смогли вынести воспоминаний. Как они крошили тельциан.
– Я потряс головой.
– Слушайте, я ужасно извиняюсь, - с некоторым трудом я поднялся на ноги.
– Я уже почти двадцать...
– Ну, конечно же, Уильям.
– Мама взяла меня под локоть и провела в спальню, пообещав разбудить вовремя, чтобы мы успели на вечернее празднество. Кровать была чересчур удобной, но я мог бы заснуть даже прислонившись к обхватистому дереву.
Усталость плюс "трава" и множество впечатлений, в результате маме пришлось брызгать мне в лицо холодной водой, иначе просыпаться я не хотел. Потом мы подошли к стенному шкафу и она выбрала для меня подходящую для официального приема обмундировку. Я предпочел кирпично-красное одеяние серо-голубое показалось мне несколько франтоватым - принял душ и побрился. От косметики я отказался. (Майк уже накрасился и предлагал мне свою помощь), вооружился листком с инструкцией, как найти здание Генеральной Ассамблеи и отправился в путь.
Я дважды терял направление, но, к счастью, у них на каждом перекрестке коридоров имелись миниатюрные компьютеры, дававшие указания для потерявшихся на четырнадцати языках.
Мужская мода, как я заметил, явно начала обращаться к прошлому. От талии и выше все еще было не так плохо - облегающая блуза с высоким воротником и небольшая шапочка, но ниже шел широкий, сверкающий и совершенно бесполезный пояс, на котором болтался украшенный драгоценными камнями кинжал, пригодный разве что для распечатки конвертов, потом панталоны, ниспадавшие широкими складками и заправленные в сияющие сапоги из пластика, на высоком каблуке и доходящие до колен. Добавьте шляпу с пышным пером, и Шекспир с дорогой душой взял бы вас статистом в свой "Глобус".
Женщинам было легче. Я встретил Мэригей у входа в холл Генеральной Ассамблеи.
– Уильямс, мне кажется, что на мне совсем ничего нет.
– Смотрится неплохо, впрочем. Ничего не поделаешь, мода... есть мода.
– Большинство молодых женщин, встретившихся мне на пути к Ассамблее, были одеты аналогичным образом: нечто очень похожее на обыкновенную сорочку с обширными прямоугольными вырезами по бокам. Вырезы начались у подмышек, а заканчивались там, где у вас сам собой вырывался возглас "Гм!". Наряд требовал от хозяйки большой сдержанности в движениях и не меньшей веры в силу статического электричества.
– Ты уже видел зал?
– спросила Мэригей и взяла меня под руку. Пойдем, конкистадор.
Мы прошли сквозь полуавтоматические двери, и я тут же остановился, пораженный. Холл был таким огромным, что можно было подумать, что находишься где-то снаружи.
Пол представлял собой круг около ста метров в диаметре, стены уходили на высоту шестидесяти или семидесяти метров, вместо потолка был прозрачный купол - я припомнил, что видел этот купол во время посадки - сквозь который были видны языки и спирали серого снега, несущегося по ветру. Стены покрывала мозаика - тысячи фигурок в хронологическом порядке представляли историю достижений
Пройдя через холл, мы присоединились к компании наших ребят отважные ветераны угощались кофе. Кофе был синтетический, но все равно лучше, чем соя. К великому моему разочарованию, оказалось, что табак на Земле почти не выращивают, а в некоторых странах его даже запретили - дабы сохранить пригодную для обработки почву. Поэтому то, что можно было достать, стоило ужасно дорого, а качество оставляло желать лучшего - в основном это был самосад, его выводили любители где-нибудь в балконных ящиках или на крохотных двориках. Единственный хороший табак привозили с Луны, и цены были в буквальном смысле астрономическими.
Зато вдоволь было дешевой марихуаны... В некоторых странах, например в США, ее вообще можно было получить бесплатно. Она производилась и распределялась правительством.
Я предложил Мэригей сигарету с "травой", но она отказалась.
– Придется привыкать постепенно. Я уже попробовала одну, она меня чуть не "выключила".
– Со мной то же самое.
Пожилой мужчина в форме вошел в наш уголок, грудь мундира украшал настоящий винегрет из наградных планок, его плечи были отягощены пятью звездочками каждое. Он благожелательно нам улыбнулся, когда почти половина людей вскочила на ноги. Я же остался сидеть, чувствуя себя в решающей мере штатским.
– Добрый вечер, добрый вечер, - сказал он, жестом приглашая садиться.
– Рад видеть вас. В столь многочисленном составе.
Многочисленном? Едва ли половина от начального нашего отряда.
– Я - генерал Джерри Манкер, начальник кадрового отдела ИСООН. Через несколько минут мы отправимся вот туда, - он кивнул в сторону Зала Ассамблеи - для проведения небольшой церемонии. Потом вы будете свободны, вы заслужили отдых. Познакомьтесь с миром, побездельничайте пару месяцев. Все, что угодно. Только держитесь подальше от репортеров.
– Но прежде позвольте сказать вам вот что: после этих месяцев отдыха вы захотите чем-нибудь заняться, кроме того, деньги тоже могут понадобиться...
– как я и думал, это оказалась примерно такая же пилюля, что приготовил для нас генерал Ботсфорд на Старгейт, - вам понадобится работа, и армия - единственная работа, которую вы наверняка сможете получить.
Известив нас, что через несколько минут к нам присоединится сопровождающий, который направит нас в Зал, генерал покинул наше общество. Оставшееся время мы развлекались перечислением достоинств сверхсрочной службы.
Сопровождающий оказался симпатичной молодой женщиной. Она без труда выстроила нас в алфавитном порядке (она явно придерживалась сходного с нами мнения о военных) и провела нас через холл.
Первый ряд делегатов освободил для нас места. Мне достался стол с табличкой "Гамбия", за которым я с неловким чувством прослушал речь о нашем героизме и самопожертвовании. Генерал Манкер излагал верные факты, только немного неправильными словами.
Потом нас вызывали одного за другим, и мистер Ойуккви вручил каждому золотую медаль весом, наверное, с целый килограмм. Потом он произнес речь о человечестве, сплоченном общей целью, пока скрытые голокамеры снимали нас. Вдохновляющее зрелище для граждан Земли. Потом мы потянулись к выходу под бурю аплодисментов. Мне почему-то не было радостно.