Бесконечное лето: Город в заливе
Шрифт:
— Александр, — четко, по-военному, представился паренек. — То есть Саша. На трезвую голову известен также, как Ружичка. А еще в школе у меня была смешная погремуха…
— Алекс, значит, — прервал его Датч. — Понятно. Реви, мы там, в углу, если что.
И удалился, солидно поблескивая своей лысой башкой и солнцезащитными очками.
— Слушай, а чего Гуталин консервы-то нацепил, ночь на дворе! — громко поинтересовался Саша-Ружичка. — Небось чтобы на девок незаметно
Реви дернула щекой. Дать ему в нос, что ли? Так ведь даже не поймет, за что.
— Он всегда носит очки, — исчерпывающе, как ей показалось, пояснила девушка.
— Ну, а я про что? — обрадовался Саша. — Очень правильное решение, поддерживаю.
Тут банда бездельников, ошибочно принимаемая за музыкантов, закончила исполнять народную таиландскую песню «Подайте бедным бродячим музыкантам» и непатриотично зарядила Shanghai Honey в варварской — видимо, собственной — но довольно бодрой аранжировке.
— А пошли потанцуем, а? — неожиданно предложил ушастый нахал. Реви пренебрежительно прищурилась.
— Что я, дура, что ли?
— Так сразу не разберешь, — засомневался Ружичка. — Надо посмотреть пока, уточнить. Потому и предлагаю: согласишься — значит, толковая.
Девушка фыркнула. Идиот, конечно… но обаятельный. Рок, вон, за два года, что с ними плавает, так ни разу и не сообразил.
— Подначиваешь меня, а?
— Зачем, ты же умная, с тобой такая ерунда не прокатит, — спокойно парировал парень.
— Ха, теперь еще и лесть? Зачем мне вообще с тобой танцевать?
— Во-первых, весело, во-вторых я неплохо танцую, да и ты, думаю, тоже двигаться умеешь. — Ружичка задумался. — Но если стесняешься, можно и поодиночке, конечно.
— Я? Стесняюсь?! — Реви пулей рванула к центру зала, где уже довольно уверенно плясал с десяток завсегдатаев, но на полпути остановилась. — Ах ты… развел меня все-таки, да?
Парень улыбался.
— Не понимаю, о чем ты. Давай, а то мне скучно, а эти царевны-несмеяны до утра не раскачаются, — парень кивнул на ближайший столик, где была уже не одна девушка, с которой он приезжал за грузом к «Лагуне», а целых три. Ружичка, по всей вероятности, любил женское общество.
К тому времени, как они выбрались танцевать, предыдущая песня кончилась, но следующая была не хуже — Tequila от финского коллектива с непроизносимым названием, и под нее тоже очень можно было танцевать. Танцевала Реви неплохо — не так часто, как хотелось бы, спасибо ремеслу контрабандиста, не предполагающему размеренной жизни, но почти каждый раз, как удавалось покутить в городе с Эдой. Нахальный Ружичка, правда, тоже двигался более чем достойно. Они соревновались в выносливости три или четыре песни, а потом устав, и оценив класс соперника, выбрались наружу, в упавшую на город вечернюю прохладу.
— Откуда
— Впятером, — поправил парень. — Там еще Мику была, с зелеными волосами такая, ты не заметила…
— И все-таки, чего ты здесь ищешь?
— Все-таки? — Саша вздохнул. — Ладно, если по чесноку, только тебе, как родной… На самом деле, мы спецгруппа на задании из далекого постапокалиптического будущего, присланы сюда объединенной коалицией разумных рептилоидов и не менее разумных масонов с целью найти и сохранить для потомства некую Сару Коннор. ГЛОНАСС говорит, что она где-то в этом районе скрывается, вы, часом, не встречались?
Реви закатила глаза.
— Послушай, Ружичка, или как тебя там… Почему ты ни о чем не можешь говорить серьезно?
Парень растянул губы в сожалеющей ухмылке.
— Только по выходным, с трех до четырех, по предварительной записи. В рабочие дни, к сожалению, придется побриться…
Терпение у Реви лопнуло.
— Да ты замумил уже до костей, придурок! Ты почему в любой ситуации съезжаешь на шутки, ты вообще, сука, нормальным бываешь?
Вместо ответа Ружичка зачем-то посмотрел вбок, на серебристую-голубую, красивую в лунном свете гавань. Улыбка осталась на лице как приклеенная, но смешно от взгляда на нее почему-то не становилось.
— Ты человек новый, Реви, со мной пока мало знакомый. Поэтому я буду максимально деликатен в объяснениях. Видишь ли, Роанапур — город, куда стекаются люди, с, мягко говоря, нехорошим прошлым. Темным прошлым. Ты вот, например, где родилась?
Губы Реви сжались.
— Если уж тебе хочется знать, то на Ладлоу-стрит, самой бедной, самой отвратительной улице на границе Чайнатауна и Нижнего Ист-сайда, Нью-Йорк-сити, штат Нью-Йорк, Соединенные Штаты! И моих родителей убили, а меня арестовали и изнасиловали еще до того, как у меня пошли месячные! Я жила на помойках и питалась объедками, пока другие, за два квартала от меня, катались на «мерседесах» и задвигали про радостную жизнь в центре цивилизации! И потом, когда я наткнулась на Датча, и он предложил мне заниматься контрабандой в Южно-Китайском море, я не сомневалась ни секунды! Потому что нахлебалась всего этого дерьма в этой вашей «нормальной» жизни! Понял? Нахлебалась!
Ружичка покладисто кивнул.
— Понял. А теперь я хотел бы, чтобы ты подумала: что такого могло произойти в жизни простого паренька, чтобы он раз и навсегда предпочел забыть о своем прошлом? Что такого могло случиться, чтобы он на любой наводящий вопрос отвечал только шуткой? Почему он решил сделать себе из этих шуток непроницаемый панцирь?
Реви открыла рот для ответа. И осеклась. В синеватом, неверном свете Луны глаза у ее собеседника выглядели пустыми, усталыми, и очень, очень печальными.