Бесконечность жизни, или Лекарство от старости

Рассел Стивен

Приняв в очередной раз эту позу, представьте, что вы обнимаете не дерево, а столб неземного космического света, который нисходит с небес, проходит через кольцо ваших рук и стремится в самое сердце Земли. Вы же стоите и направляете эту силу, получая мегазаряд космической ци.

Пользуйтесь этим приемом всегда, когда хотите привести в порядок свои мысли. Спасибо за труды.

Признание

Как здорово пользоваться признанием и как ужасно, когда вас низвергают с пьедестала, – но лишь постольку, поскольку вы воспринимаете свое воображаемое «я» всерьез.

Слава и позор – это всего лишь смесь чужих проекций, мнений и фантазий, которые весят ничуть не

больше ваших собственных. Мнения людей сродни бегущим в небе облакам, гонимым в разных направлениях порывами преобладающего ветра. Когда они на вашей стороне, то ублажают ваше мифическое «я»; когда же они оказываются против вас, бедное «я» шпыняют все кому не лень, но это ранит вас, лишь если вы верите в свой вымышленный образ.

И наоборот, слава, признание, известность и даже просто одобрение могут вызывать в вас напряжение, когда вы боитесь их потерять, тогда как в позоре и бесчестии можно найти на какое-то время отличный приют.

В конечном счете вы сами ставите себе «уд» или «неуд», а ваши «зрители» лишь зеркалят ваше мнение в этой безумной «комнате смеха» (и слез).

Позор и слава постоянно чередуются друг с другом на вращающемся по кругу колесе инь-ян, поэтому любая попытка зависнуть в первой фазе, спасаясь от второй, обречена на неудачу. Куда разумнее отождествлять себя с собственным духом – вечным, неизменным и не зависящим ни от каких оценок, даже ваших собственных.

Представьте себя полным неудачником, позорным пятном на теле общества, а потом скажите этому вымышленному персонажу: «Я тебя люблю».

А теперь представьте себя какой-нибудь важной и известной ВИП-персоной и скажите этому вымышленному персонажу ту же фразу.

И говорите ее себе как можно чаще до конца своих дней.

На вечеринке все подходят к вам и говорят, какой вы замечательный, потому что им так надо. Бульварная пресса стирает вас в порошок с той же целью – ей так надо. Всем так или иначе что-то надо, но если вы не теряете голову, то не воспринимаете все это на свой счет.

Слава и бесчестье, «уд» и «неуд» – это те же иллюзии. Порой они вам льстят, а порой – мстят.

Страх перед концом света

Волнения по поводу конца света и других подобных катастроф – это еще один прием, позволяющий вам бежать от настоящего.

Никто не знает, когда наступит конец света. Это может случиться завтра, на следующей неделе или никогда. Все течет, все меняется. В этом нет ничего нового – так было всегда. Только потому, что миром, а точнее, нашей планетой сейчас правят люди, не значит, что завтра на ней не будут верховодить пауки. Для вас и для меня такой поворот событий будет неудобоваримым и, без сомнений, спутает все наши маркетинговые планы. Для пауков же это будет в порядке вещей.

На самом деле каждое прочитываемое вами слово граничит с концом света, так как каждую секунду кто-то где-то навсегда сворачивает свои земные дела и отбывает в мир иной. Вот почему волноваться хотя бы мельком о чем бы то ни было – особенно о конце света, даже если в нем и вправду есть все предпосылки для великой романтической трагедии, – глупо и бессмысленно.

Страх перед концом света – это разновидность жалости к себе, и, как таковой, есть форма медлительности (см. гл. Безделье супротив медлительности выше), позволяющей вам не участвовать в жизни, бурлящей вокруг вас в настоящий момент.

Так возрадуйтесь, вместо того чтобы стенать и волноваться. Возрадуйтесь и возблагодарите жизнь за дивный трепет каждого момента, каким бы тяжким и сумбурным он ни был.

Это не значит, что вы должны разгуливать по городам и весям, не ведая об опасностях, подстерегающих вас в этот самый момент. Просто мысль о них не должна мешать вам жить на всю катушку и реагировать на то, что происходит сейчас, в настоящем, эффективно, адекватно и весело. Порой страх перед опасностью, печаль по поводу никому не нужных жертв и отчаяние перед лицом страданий будут брать над вами верх. В такие моменты с удвоенной

силой старайтесь делать все от вас зависящее на благо и во имя жизни, попутно наполняя сердце радостью. Вот и все, что должен помнить воин.

Паника

«Друг мой, никогда не паникуйте».

И вот вы наконец решаете отправиться к великой духовной наставнице, о которой все только и говорят. Расклад таков, что, помедитировав с полчаса у ее ног в компании ревностных духовных искателей (почему же им не удается взять новый старт и все такое?), вы можете задать ей один вопрос. Понятно, что вопрос этот должен быть стоящим: глубоким, осмысленным и наглядно демонстрирующим то, что вами пройден некий метафизический путь, а ваше понимание заметно превышает «средний» уровень. Поэтому при первой же возможности вы, не мешкая и невинно глядя в ее невероятно ясные глаза (она-то уж точно не курит травку «не в затяжку»!), голосом, в котором звучат нарочитые нотки спонтанности, задаете свой вопрос, который вы мысленно репетировали в течение всей медитации и который призван показать, что вы всерьез размышляли на тему собственной бренности и в итоге обзавелись куда более мощным и мучительным страхом. Вы спрашиваете: «А что, если в момент смерти я вдруг поддамся панике – повлияет ли это пагубным образом на состояние моего сознания, отчего мое внимание рассеется, и я не смогу перейти на более высокую ступеньку бытия?» В комнате воцаряется полная тишина. Вы чувствуете, что ваши слова произвели на ревностную толпу искателей ошеломляющий эффект – смысл сказанного отражается на ней чуть ли не графически. В этот момент наставница медленно поворачивает голову, вперивает в вас поистине пронизывающий взгляд и после долгой смысловой паузы, наконец-то, отвечает: «Друг мой, никогда не паникуйте».

Паника как верх бардака и сумятицы возникает, когда вы позволяете своему уму мчаться вскачь, не разбирая дороги. Вместо того чтобы стреножить его бешеных коней (см. гл. Центрирование выше), вы пускаете их в галоп – и вот они уже готовы сигануть с обрыва. Но если бы вы внимательно читали этот Справочник, то наверняка бы вспомнили, что в такие моменты нужно просто отдышаться (см. гл. Дыхание выше). Замедляя темп движения и направляя его не вширь, а вглубь, вы вновь оказываетесь в своей нетленной сути, а стало быть, и в полной воинской готовности. Паники же как не бывало.

Местонахождение

Воин должен точно знать, где он находится.

В настоящий момент вы находитесь на огромном небесном теле с относительно тонкой каменной облицовкой, в чреве которого бушует огонь, тогда как само оно вращается вкруг своей чуть наклонной оси с запада на восток со скоростью 1000 миль в час, попутно описывая круги вокруг гигантского шара из раскаленного водорода, удаленного от него на 93 000 000 миль, со скоростью 66 000 миль в час. Шестьдесят шесть тысяч миль в час – это, между прочим, девятнадцать миль в секунду, что куда быстрее, чем можно было бы себе представить, а значит, в этом году вы проделаете путь длиной чуть ли не в 60 000 000 миль.

Вся прелесть в том, что в реальности вам ничего не нужно представлять, – все это можно просто чувствовать. Хотите попробовать? Тогда просто замрите. Станьте недвижимы, и что бы вы ни ощущали в этот момент у себя в животе – это оно и есть. Такой вот простой способ. Именно так вы чувствуете себя, мчась со скоростью 66 000 миль в час и совершая 1000 оборотов в час вокруг своей оси. От всего этого легко могла бы закружиться голова, но благодаря вращению вы, скорее всего, умудряетесь большую часть времени сохранять равновесие. Когда же вы не в ладах с самим собой или блуждаете впотьмах, в том смысле, что вы совсем один и бесцельно дрейфуете бог весть куда в море людского безумия, самый верный способ вновь оказаться в центре выставляемого вами кадра – это поразмышлять пару секунд о том, с какой абсурдной скоростью вы мчитесь в этот самый миг по вогнутой дуге в безбрежных небесных просторах, которые мы походя называем космосом.