Бесконечность
Шрифт:
коль был казначеем монетного груза,
хотя мог украсть у апостолов всё?
***
В тюремной больнице наплыв и аншлаг.
Есть повод для членовредительств до скотства.
На завтра задание выдал ГУЛАГ -
наряды на шахты опасного свойства.
***
Ворочался
аж боли с утра по всему организму.
Наверное, бил меня Бог, даже в нос,
за чтение книги "Виват атеизму!".
***
Кайфует он сам по себе или с кем-то,
играя в чуть бежевых, алых цветах;
растёт рукоятка, свисает, как лента, -
красивый отросток внизу живота.
***
Адептом религии парень не стал,
хоть много искал средь походов, исканий.
Он вдруг атеистом внезапно восстал,
как только прочёл басни "чудо"-Писанья.
***
Чужу средь тупых, одиозных фигур,
используя ласку, интриги, что с лестью.
Я – шут, лицедей и делец-балагур,
что хочет на мягкое тронное место.
***
Клади же в мой рот отработанность пищи.
Раскрой половинки и сморщенный лаз.
Я – ров, ненасытная, белая ниша.
Я – верный помощник, пустой унитаз.
***
Мой новый будильник – шумы самолётов,
летящих с приказом на вражий редут.
Они в частоте смертоносных полётов
крушат невиновных, мне спать не дают.
***
Тут царь несогласных упрячет в тюрьму,
богатым прибавит невольников, сумм,
холопов же ввергнет в бесцельность, суму,
чтоб труд направляли на грузы, не ум.
***
Опять кривожопый стрелок промахнулся.
Попал во всю белку, а вовсе не в глаз.
Обрызгал картечью и дробью, и сдулся.
Испортил весь нужник, фаянсовый таз.
***
Весь год пропаганда
словесно линчуя и клацая пастью.
И значит, желает измять и убить
во имя жирующей, алчущей власти.
***
Буржуи имеют лихву от наваров
и крутят царями, законов винты,
живут припеваючи, жаль, что без дара.
Лишь только рабочие вечно бедны.
***
Рассорив различные ветви славянства,
использовав сотни коварнейших мер,
сожрав пастуха, что хранил их в альянсе,
волчары оскалились на ССР…
Заснеженный хутор в Великой войне
Деды и калеки в костюмах, мундирах,
в растоптанных валенках и сапогах,
на досках с колёсами и на шарнирах,
на целых, нецелых ногах и культях;
за ними отряд матерей и старушек
с отчаяньем, волей, без слабых речей,
держа в подчиненьи гражданские души,
скрывая безумнейший ужас очей,
а следом молочные правнуки, внуки,
какие от страха белы, словно мел,
какие не знают про пули и муки,
разрывы снарядов, жилищ или тел,
обычным набором простых добровольцев,
как будто святые по пенным волнам,
с лопатами, вилами, псами под солнцем
стремятся навстречу матёрым врагам…
Под обстрелом
Назойливый рой и клювастые стаи
парят и пикируют, смесью кружат,
вонзаются в жителей страшного мая
и больно кусают военный отряд.
От жара рубцы, волдыри и ожоги,
от пороха, гари чесотка и зуд,
от пепла и грязи испачканы ноги,
от взрывов порезы и вылетел зуб.
Вокруг мошкара из осколков и газа,
иголки, клыки от упавших гранат;
зубастые звери с намётанным глазом
нас ищут в потёмках, при солнце средь дат.
От них не укрыться плащами и в дзотах.
Напичканы сталью земля и филе.