Бесконечность
Шрифт:
желанье обильно наесться до рвоты,
аж сводит кишки до безумия пор.
Пучина всё просит и просит питанье,
тревожа нервишки, нутро и мозги.
Внутри чертовщина и гуд с клокотаньем.
В уме озлобленье, что давит виски.
Расстроен мой быт из-за этой причины.
Весь день озабочен не
Хочу я сплести супер-сеть паутины,
чтоб шарик планеты на ужин поймать!
Бриджи
Набегавшись с тяжкой винтовкой в руках,
напрыгавшись и уклонившись от взрывов,
всего не могу описать я в словах
ни в тихом покое, ни в диком порыве.
Увидел разруху, распады домов,
расколы брони, черепов или касок,
отрезы, отрывы, отскоки голов,
горения, бомбы, туманности газов,
атаки, отходы, обстрелы, угли,
процесс отделения бюстов от рёбер,
трясину из крови, солярки, земли…
На этой войне я лишь чудом не помер!
Лишившись костей, мяса каждой ноги,
почти не имею конечностей нижних.
Уже не нужны мне носки, сапоги.
Отныне мне впору обычные бриджи.
Богатей и шкура
Ты знаешь, я замуж тебя не возьму,
чтоб после в суде не делиться деньгами,
а также имуществом, что я веду,
владея каретой, домами, рабами.
Ты будешь гражданской, бесправной женой
и, как инкубатор, мне выносишь дочку,
и станешь прислугой за суп и постой,
с оплатой натурою каждою ночью.
Ты веришь, что я самый лучший из всех?
Придётся поверить, служить безотказно!
Иначе закончится рай и успех,
отправлю трудиться в мирок непролазный!
Пойми, ведь тебе уж почти сорок лет!
Кому ты нужна, и с ребёночком в паре?
А я содержу в своём замке без бед!
Ведь я – православный, изысканный барин.
Подсолнечник
Средь дачных коробок в облезшей извёстке,
деревьев, бугров,
речной, серебристой, широкой полоски,
цветов и берёз, и славянских родов,
спокойных широт, трудового уклада,
великих окраин и ягод в траве,
пруда и лозинок, логов и посадок,
плодов в изумрудной, кудрявой ботве,
грунтовых дорог и житейских событий,
тропинок, черёмух, ручьёв и бахчей,
колхозных построек, заборов обвитых,
ячменных, свекольных, капустных полей,
оставленных вёдер, наполненной лейки
такой одинокий, подобный огню,
я в феске, зелёной простой тюбетейке
медовой и тёплой конфоркой горю…
Бесстрашный
Он снова не дрогнул от мощных разрывов,
не просит пощады, спасенья от бомб,
не жаждет атаки в геройском позыве,
не требует смены испачканных роб,
не молит о пулях, чтоб мимо летели,
не хочет ответно крушить и стрелять,
не ищет попытки и снайперской цели,
не прячется, видя разрушенный ад,
не злится, совсем не клянёт супостатов,
не ждёт рукопашных, убийств и побед,
не тащит в окоп бедолагу солдата,
не лезет в укрытье, под хаковый цвет,
не делает лиха, добра и отдачи,
не хочет закрыть молодые глаза,
не воет на все голоса и не плачет,
а всё потому, что он мёртв полчаса…
Планетный рассол
Дурной маринад из пылинок и смога,
иголочек хвои, откинутых жал,
листочков и крошек у ног и порогов
вещицы, дома и людей пропитал.
Давно просолились все наши начинки,
впитав чесночины, перчинки и лук,
каменья и специи, гарь и соринки,
кусочки печалей, отходов и мук.
Тут всё нашпиговано бедами, грустью,
уложено в общий сосуд, словно в чан,