Бесконечный член. Записки из дурдома
Шрифт:
– Благодарю, – поклонился он. – Так, и что у нас есть?
Мужчина достал из-под деревянного ящика, заменявшего стол, кусок хлебного мякиша, завёрнутый в газету.
Она от восторга захлопала в ладоши.
– Это ещё не всё! – восхищаясь самим собой, сказал он, добавляя к хлебу банку зелёного горошка и бутылку.
– Я вас люблю, – прошептала она.
– Слушай, я тут кое о чём подумал.
– О чём же, если не секрет?
– Конечно, не секрет! Когда у меня были от тебя секреты?
– Ну, мало ли, – пожала она плечами.
– Слушай,
– Конечно, такое место есть, – улыбнулась она, – в открытом космосе миллионы, нет, наверное, даже миллиарды километров чёрной пустоты.
– Там есть чёрная пустота, – возразил он, – там есть мелкие частицы чего-то, там есть эта, как там её…
– Чёрная материя?
– Да! – с жаром воскликнул он. – Она самая! Там есть пространство и время, там есть что-то!
– Я тебя не понимаю, – она взглянула в его глаза и испугалась: за долю секунды они стали абсолютно пустыми, словно в них никогда не было жизни.
Это были глаза мертвеца.
– Место, где нет абсолютно ничего. Ни пустоты, ни времени, ни пространства, – прошептал он, глядя сквозь неё. – Абсолютное ничто.
– Если бы такое место существовало, это было бы самое страшное место во вселенной, – тихо сказала она, отступив к стене.
– Это было бы самое прекрасное место во вселенной, – холодно ответил он, развернулся и ушёл во мрак.
Девушка тихо заплакала.
Солнце, сошедшее с ума от собственной значимости, надменно ползло по раскалённому добела небу.
Эвкалипты, опьяневшие от собственной пряности и ядовитости, лениво шевелили шершавыми листьями,
Коалы-сифилитики, нажевавшись кислотных листьев, мирно дремали на ветвях, жгуче попёрдывали и невнятно бормотали во сне.
Им снились кукабарры, хохочущие во мраке ночи.
Коалам было очень страшно, но ни одна из них не проснулась.
Стоял невыносимый полдень невыносимого лета.
– И что мне дальше с тобой делать?
– В смысле?
– А я тебе сейчас объясню, в каком! В самом, сука, прямом! В настоящем! Расселась тут, ножки в стороны раздвинула, глазами хлопает, как будто не понимает ничего! Давай, рассказывай!
– Что?
– Что ты из меня дурака делаешь? Не знает она! Всё ты, сука, знаешь! Всё знаешь, тварь! Сейчас.
– Не надо! Не надо!
– Заткнись, сука!
– Мама!
– Я здесь!
– Знаете, мне кажется, что с головой ему бы было значительно лучше!
– А мне кажется, что вам это только кажется!
– Да и выглядел он пободрее.
– Вы ещё скажите, что поживее!
– Ну, это само собой разумеется!
– Слушайте, перестаньте морочить мне голову! Вы что, совсем забыли, зачем мы сюда пришли?
– Нет, что вы! Как я мог забыть!
– Тогда лучше помогите. Возьмите голову и положите в ящик. Только ни в коем случае не смотрите ему в глаза!
– Я помню.
– Это хорошо, что помните. Чёрт! Я же сказал, чтобы вы не смотрели ему в глаза! Вот что мне теперь делать?
– Ну, посмотри теперь ты.
– Заткнись и даже не пытайся меня уговорить.
– Ну, пожалуйста!
– Нет!
–
– Ну…
По ночному лесу, осторожно ступая босыми ногами по острым хвоинкам и сухим веточкам, бесшумно, как тень, шла голая девушка. Стройное тело с торчащими грудями, мальчишескими бёдрами и выпирающими рёбрами, выглядело в свете луны почти белым, словно это была покойница, восставшая из могилы в поисках жертвы.
Но это была никакая не покойница, не вампирша, не упырица, не зомби, а настоящая живая девушка, которая одна-единственная во всём мире знала, что ей нужно в лесу ночью.
Вот и она!
Огромная, в несколько обхватов, сосна стояла, гордо возвышаясь над остальными деревьями.
Девушка подошла к дереву, обняла, как старого друга, как мать, как любимую после долгой разлуки, поцеловала влажными губами сухую, шелушащуюся кору и что-то тихо прошептала.
Дерево не ответило.
Девушка погладила ствол и, ловко обхватив его ногами и руками, быстро полезла наверх, оставляя на коре кровавые пятна.
Добравшись до последней ветки, которая могла бы выдержать её вес, девушка перебралась на неё, с улыбкой посмотрела на ссадины, покрывавшие белое тело, омочила палец в крови, текущей из рваного соска и намазала губы.
– Эй, Луна! – крикнула девушка, глядя на врага. – Ты видишь меня?
Луна ничего не ответила, как и сосна.
– Я почти добралась до тебя! Ты слышишь меня?
– Ничего, когда-нибудь я до тебя доберусь!
Порыв холодного ветра ударил в лицо.
– Ты позвала его помочь? Я доберусь и до него, и до тебя!
Рассмеявшись, она пошатнулась, невольно посмотрела вниз и увидела четыре пары светящихся зелёных глаз.
– Я до вас до всех доберусь…
А сейчас тебя разденут догола и посадят на цепь в подвале. Свет будет включатся лишь во время кормёжки, а кормить тебя будут… Знаешь, есть такой замечательный обычай, произошедший от древних римлян? Какой? Они столько жрали на своих пирах, что вынуждены были время от времени блевать в тазики, чтобы освободить место для нового блюда! Вот блевотиной тебя и будут кормить. Мы, знаешь ли, любим поесть и любим гостей. Некоторые наши знакомые будут приходить к тебе, чтобы пообщаться, так что веди себя вежливо и не забывай лизать им ботинки. Кстати, среди них есть даже будущий… Впрочем, тебе не надо об этом знать. Будь послушным и помни о договоре. Что? Нет, вреда здоровью причинено не будет. Всё, по рукам! Ты готов? Хорошо!
Эй! Уведите пёсика! Пять минут девятого, время пошло. Желаю тебе провести этот год достойно, иначе… Впрочем, ты, я надеюсь, помнишь, что будет, если…
День, когда это началось, был самым обычным. Дети были в школе, взрослые на работе, птицы летали по небу, собаки лаяли на прохожих, а кошки гуляли сами по себе.
Первым это заметил гражданин, имя и фамилия которого остались неизвестными, да и кому они нужны?
Увидев это, гражданин тут же бросил все свои дела (а чем именно он был занят, тоже неизвестно и неинтересно), со всех ног бросился домой, где осталась его беременная жена и малолетняя дочь, и нашёл их в гостиной.