Бесов Холм
Шрифт:
“Сорок Девятая Малая Серебряная дружина перебрасывается на юг для поддержания порядка и устоев Империи на её дальних рубежах и для устранения неподконтрольных ей магических ситуаций. Артуру Эйхарду надлежит в пятнадцатидневный срок явиться в замок Бреннен на территории княжества Лестор и получить дальнейшие распоряжения от командующего замком, воеводы Амоса Радного. Для усиления Сорок Девятой Серебряной Малой в этом походе участвуют пять членов Ладосской Магической Семинарии. Входя в состав Сорок Девятой, данные пятеро в подчинение Артура Эйхарда не поступают. Отчитаться об итогах похода предстоит замковому воеводе
– На кой ляд им в такой глухомани Ладосские чароплёты? – начал Кэс. – Пару диких ведьм, как же! Слишком много чести для лесных старух.
– Не могли что-ли найти для этих сударей магов другой эскорт? Надо было дёргать из столицы военную элиту! – поддержал брата Фарли.
– Остынь, элита! – усмехнулся Кэс. – С твоим отъездом столичные шлюхи хоть подлечат свои дыры!
Оба молодых десятника весело и с готовностью расхохотались.
– Хочу напомнить вам, судари, – прервал смех Артур, – что наша работа не рассуждать о приказах, а выполнять их.
– Валлаэрты, что с них взять, – вздохнул Игнаций. – Только девицы да потеха на уме.
– Не, старый, мы с Кэсом девиц скромнях не трогаем. Нам более Алёнушки-любострастницы роднее!
– Закончили, ага! – рыкнул на братьев Аксен. – Давай старый, твоё слово.
– Вот что я скажу, Артур, – расправил седые усы Игнаций, поудобнее усаживаясь на лежаке. – С самого первого дня этот поход у меня вызывает много вопросов. Цель заранее не разглашается, маги всю дорогу едут сычами, не проронив ни слова. Тревожно что-то у меня на сердце, да и нога разболелась – чувствую быть беде.
Кэс и Фарли дружно закивали: интуиция ещё ни разу не подводила ветерана, по крайней мере на их памяти. Аксен, тем временем, приоткрыл полы палатки и выглянул наружу, будто желая убедиться, что их никто не подслушивает.
– Согласен, магам нельзя доверять. У этих сукиных детей всегда что-то своё на уме. Ворожеи, Вольница, разберёмся на месте – от Серебряной стали ещё никто не уходил. Радный, вот кто не идёт у меня из головы. Этот жирный сукин сын пошёл на повышение после войны с племенами Урусских. Если я увижу этого выродка, ты уж старшой, не держи на меня зла, я перережу ему глотку от уха до уха, – подтверждая всю серьезность своего намерения, он достал из-за пояса огромный зазубренный нож.
– Десятник Фолин, выбирайте выражения, – строго сказал Артур. – Я не знаю, что там у вас за счёты с Амосом, но мы витязи Эделии, а не лесные головорезы.
– Ни одному головорезу и не снилось столько смертей, сколько лежат на плечах этого выродка! Во время той войны я водил десятку в его дружине. Вы не представляете, что это за человек.
– Я слышал всякое про этого Радного, – протянул Игнаций. – Вроде бы даже Суд Чести был.
– Хера Ладосского ты слышал! – прорычал Аксен. – Суд Чести?! Мы выполняем приказы, не задавая вопросов, а после рассуждаем о чести! Трусов сажают на троны, пока тысячи из-за них гниют в земле.
– Резать всех трусов на тронах, никакой стали не хватит, – запоздало пошутил Кэс.
– Вообще, проредить было бы неплохо, – согласился Фарли.
– Прекратить! – рявкнул Артур, окончательно усмирив молодых десятников. – Теперь с тобой, – он повернулся к Аксену. – Что бы не происходило на Кадал-Урусских – это всё в прошлом. Сейчас главное задание. Мыслю, помахать мечами в этом походе
– Убери, Аксен, – повторил просьбу воеводы Игнаций.
– Выполняю, – буркнул Аксен. – Жду вас на месте, – он хлопнул себя по плечу, убрал нож и вышел.
– Артур, с ним нужно что-то делать, – покачал головой Игнаций. – Не знаю, что там у них с Радным, но Аксен накличет на себя лихо.
Аксен Фолин слыл чрезвычайно вспыльчивым человеком, и после войны с орками на Кадал-Урусских островах, был разжалован до простого мечника Железных Легионов. Три года службы и Совет Воевод вернул ему Серебряные фибулы, но ни в одной Серебряной дружине он долго не задерживался. Многочисленные жалобы на взрывной характер почти погубили его карьеру, пока молодой воевода Эйхарт не взял его в новую, тогда ещё только формирующуюся, Сорок Девятую. За год службы под его началом, Аксен показал себя превосходным бойцом и стал пользоваться огромным уважением среди витязей. Он ни раз рисковал жизнью ради соратников, но всё же держался от всех особняком и о случившемся на островах никому не рассказывал.
– Он справиться, – кивнул Артур. – Должен справиться. Ну а пока… судари столичные маги обещали нам беседу, пойдем послушаем чего они там придумали.
– Чароплётам нельзя верить, – подытожил разговор, молчавший всё это время Ром.
Разговор по душам
Десятники оставили оружие в палатке: в мирное время дружинный устав предписывал вести Советы без стали. Наградной кинжал, полученный Артуром из рук старшего воеводы Эделии, Трибиуса Талка, так и остался висеть у него на поясе. Булатная сталь, украшенная серебром и сапфирами, выковывалось исключительно для Ладосских воевод и давало право обладателю не разоружаться даже перед лицом Государя Императора.
Ночь уже вступила в свои права. В воздухе пищали комары, а лягушки своей песней, казалось, пытались докричаться до Великих Святых, захороненных в столичных криптах.
Серебряные подошли к палатке магов. Вблизи оказалось, что соткана она не из материи, а из тончайших стальных нитей. Поднявшийся ночной ветер сколь ни силился, не мог потревожить её. Свет, если и горел внутри, наружу не пробивался, да и звуки отсутствовали напрочь.
Из темноты вышел Аксен. В тусклом свете луны, его лицо более походило на застывшую маску мертвеца.
– Тишина Старшой, – смачно сплюнул он. – Кажется, они над нами просто посмеялись.
Будто в ответ, полы палатки, разошлись и к ним вышел, руководитель Центральной Магической Ячейки – Эбинайзер Кин.
– Долгих лет и здравия храбрейшим из храбрых, – произнес он нараспев и широко улыбнулся.
– И вам здоровья этой ночью, – ответил Артур.
– Заходите, прошу.
Походное жильё магов оказалось скромнее, чем можно было себе представить. В центре палатки, в воздухе, парила карта Эделии. На ней красный круг отмечал некую возвышенность на территории княжества Ван-Алли. Над картой, в воздухе, висел и тускло поблёскивал небольшой кристалл, но освещал временное жильё столичных чародеев вовсе не он. Здесь не было ничего, что бы отбрасывало этот мягкий голубой свет. Здесь светился сам воздух и тени отсутствовали напрочь.