Бесовское отродье
Шрифт:
– Твои духи тебе не помогут, – без эмоций сообщила ему и, быстро взобравшись на середину ствола, с разгона прыгнула на шамана.
– Кира! – со злостью выкрикнул Камитэо и, с невероятной, почти невозможной ловкостью поймав меня во время прыжка, прижал к земле, – Я выполнял задание. Я не предавал тебя, и никогда не предам. Я не желаю тебе зла, пойми ты это!
– Ты убил моего дядю! – не в силах больше сдерживать своих эмоций, закричала я, начиная изо всех сил отбрыкиваться от него.
– Ты знала, что его убили, и не так переживала, как сейчас, когда узнала, что это был я! – тоже выходя из себя, выкрикнул Камитэо, обездвиживая меня
– Зачем ты подобрал меня? – не оставляя попыток выбраться, выкрикнула я, – Ты же знал, что я его племянница!
– Я пожалел тебя, – с бешенством в глазах процедил шаман, абсолютно обездвижив моё тело, – Я знал, что начнут подозревать тебя, и ты бежишь, спасая свою жизнь. Кира! – он вновь повысил голос, заставляя меня посмотреть на него, – Я не желаю тебе зла!
– Я думала, ты мне друг, – вдруг всхлипнула я, неожиданно для самой себя… а потом слёз было уже не остановить, – Ты обманул меня!
– Я просто не сказал правды, – растерянно ответил Камитэо, не зная, что делать с такой мною, – Кира, не плачь, пожалуйста…
– Я… я… – я разрыдалась с ещё большей силой, отчего шаман, с каким-то суеверным страхом глядя на мои слезы, развеял надо мной пресс из воздуха и аккуратно перебрался с моих ног на землю.
Проплакав несколько минут и совершенно осушив все свои слёзные резервы, я хрипло сказала:
– Я должна вернуться.
И начала подниматься, не глядя на Камитэо.
– Вернуться? – напрягся шаман, – Кира, тебе некуда возвращаться, – осторожно напомнил он.
– Есть куда. Я всё ещё нужна Раоту… и этому… колдуну, – я машинально отряхнула платье и взялась поправлять волосы в своей причёске.
– Кира, ты никуда не пойдёшь, – глубоко вздохнул Камитэо, а затем раздражённо спросил: – и почему ты зовёшь его Раотом?
– А что? – я устало посмотрела на него, но не выдержала и двух секунд – и отвернулась, – тебя это так же ущемляет, как и того?
– Кира, такой фамилии не существует, – сквозь зубы сказал шаман, – Эль-Раот – это столица Некрона.
Я застыла, с недоплетённой косой в руке. Затем медленно развернулась к шаману.
– Что ты сейчас сказал? – тихо переспросила его.
– Этого некронийца зовут как-то иначе. Потому что себе в фамилию он взял название столицы своей родины, – ровно ответил шаман, чётко глядя на меня.
Я некоторое время молчала, потом села на землю. Желание идти сдаваться на руки неизвестного лорда пропало моментально.
– Что ты знаешь? – через несколько минут молчания, спросила у шамана.
– Не так много, – ответил Камитэо, – Знаю, что зря вы впустили корабль некронийцев в порт Дакии. Они точат на вас зуб уже лет двадцать. Да и не только они.
– «На вас»? – сухо переспросила я, – Так ты себя к дакийцам не относишь?
– Нет, – резко ответил шаман, затем успокоился и продолжил более мирным тоном, – отец ныне почившего короля допустил в своё время большую ошибку. Он отправил с посольством в Некрон двух своих сыновей – твоего отца и твоего дядю.
– Велика ошибка, с посольством, да в Некрон, – язвительно отозвалась я, не глядя на шамана.
– Дослушай! – отрезал Камитэо, – Я не знаю, что обсуждалось на той встрече, но, когда корабль с наследниками вернулся, твой отец был чем-то сильно взволнован. Я бы уточнил – кем-то, – он выразительно посмотрел на меня, но я осталась безучастна к его взгляду, – Я об этом узнал,
– У всех, что ли? – не выдержав, удивленно переспросила я.
– Нет, я говорю только про императорскую семью, – качнул головой Камитэо, – так вот, доплыть до порта Дакии этот корабль так и не смог.
– Да, потому что ваше племя напало на него в море, я в курсе, – фыркнула я.
– Мы не нападали на тот корабль, – спокойно сказал шаман, заставив меня удивленно посмотреть на него.
– Нападали, это даже в учебниках по истории написано, – сказала ему очевидное.
– Я не знаю, что написано в ваших учебниках, но северный народ не имеет к тому нападению никакого отношения, – холодно сказал Камитэо, уверенно глядя мне в глаза.
Я слышала его сердце – он не врал. А это значит, что…
– Кто же напал на некронийцев? – изумленно спросила я.
– Об том история умалчивает, – невесело усмехнулся шаман, – Но вот, что произошло дальше: твой отец неожиданно исчезает из дворца, что не остаётся незамеченным твоим дедом и он устраивает серьёзный допрос второму своему сыну. В ходе этого допроса они сильно ругаются, и вскоре твой дядя также покидает дворец. А потом происходит странное – спустя примерно год, твой дед в окружении всего нескольких телохранителей незаметно исчезает из дворца, и некоторое время тот живёт своей жизнью, абсолютно никем не управляемый. Затем, через три дня твой дед возвращается с твоим дядей, вид которого теперь очень напоминает брата после возвращения из Некрона. Как потом поняли главы подпольного мира – он влюбился в твою мать, которая по каким-то причинам так и не стала законной женой твоего отца, о котором, к слову, больше не было никаких вестей, – Ками на секунду замолчал, не глядя на меня, а потом продолжил уже более спокойным голосом, – По возвращении, твой дед был по-настоящему разъярён, и с тех пор имя твоего родителя запрещено произносить в стенах дворца. Твой дядя взошёл на трон спустя несколько лет – после смерти короля. Первым, что он сделал, став главой Дакии, была жестокая расправа над не имеющим централизованной власти и какой-либо военной мощи, северным народом, – тут Ками с силой сжал челюсть и прикрыл глаза, – Мои родители, как и родители многих детей в те дни, погибли во время нападения знаменитой Дакийской конницы. Нас почти уничтожили… чтобы скрыть одну очень большую ложь.
Он замолчал, а я ещё несколько долгих минут пялилась на траву, в попытке переварить всё, что он на меня вывалил.
– Это… правда? – взволнованно прошептала я.
– Это информация, которая дошла до меня, когда я стал частью подпольного мира, – ровно ответил Камитэо, глядя куда-то в сторону.
– Так вот почему ты взял тот заказ, – медленно доходило до меня.
– Я взял тот заказ, потому что был единственным, кто мог его исполнить, – отрезал Ками и сердито посмотрел на меня, – но это не значит, что я не получал от этого удовольствия.