Беспамятный
Шрифт:
Разумеется, принесли обед. Несъедобный по вкусу, но точно очень питательный. Знаю я, чем у нас в конторе задержанных кормят. Еще раз приходил Бурносов. Нес какую-то чушь, причем не особо связную. Про подлог документов, про подозрение в контрабанде. Как я понял, на борт «Ската» Джоан их не пустила. Умница, девочка. И, кстати, логично — нет предписания на обыск корабля, стало быть нет обыска. А взять предписание на корабль, принадлежащий третьему лицу, никак и нигде не замаранному, не так-то просто. По себе прекрасно помню.
Потом я еще поспал.
Получилось. Сознание успокоилось. Мозг, насытившись кровью, заработал лучше. Наверное. Во всяком случае, я себя почувствовал гением, которому по плечу любая задача. В частности, я еще раз переосмыслил все произошедшее с момента моего пробуждения на борту моей старой посудины, и пришел к феерическому выводу: а нечего родной структуре мне предъявлять. Поскольку ни одного законом порицаемого действия доказать возможным не представляется, а все остальное — просто фикция и белый шум. Стало быть, надо сидеть и ждать.
Принесли ужин. Конвойный был тот же самый, который пытался угрожать мне оружием. Он сверлил меня взглядом и явно имел желание поершиться. Но шанса я ему не предоставил, просто приняв у него еду и даже смиренно поблагодарив. Ему данный факт, судя по всему, снес крышу. Он вышел из моей камеры с реально глупым выражением лица, что ему удавалось наиболее естественно. Во всяком случае, с минимальным затратам сил явно. Люблю таких простых парней — их в состояние ступора вгонять само удовольствие. При этом раздается громкий треск в ментальном пространстве: это рвутся их шаблоны мышления.
А потом я еще раз поспал вволю. Проснувшись, еще раз прогнал себя по списку упражнений, на этот раз доведя количество отжиманий до сотни, а себя — до исступления. Полезное свойство организма — тратить силы в подобной ситуации, подумал я, развалившись на полу и гася дыхательным комплексом учащенный пульс. Вот сейчас главное не вырубиться, а то когда обед принесут, не дай бог решат, что мне плохо, еще в госпиталь утащат.
Дверь открылась. На пороге стоял снова Бурносов, и вид у него был обескураженный.
— Соловьев, там полковник Дергачев прибыл. Говорит, что он твой поверенный и желает тебя немедленно видеть. Так что давай-ка на выход.
— Вот еще, — фыркнул я. — Пригласите господина поверенного сюда, мне необходимо с ним переговорить приватно. Так что будьте любезны, проводите его.
— Соловьев, ты бы головой своей подумал, а? Ну куда я его приглашу, в камеру? — выдохнул
— Именно, господин старший дознаватель. Именно в камеру, в которой вы меня продержали уже минимум двое суток. И именно сюда вы его и пригласите, во избежание дальнейших ваших неприятностей. А то я сейчас головой об стенку побьюсь и скажу ему, что меня тут избивали. Как вам такая перспектива, господин Бурносов?
— Ну что ты за человек такой, а? — всплеснул руками майор, и дверь за ним закрылась.
Как несложно было предположить, открылась она через десять минут, и на этот раз я узрел родное и любимое начальство. Господин полковник подошел ко мне, вместо церемоний с пожеланиями здравствовать просто крепко меня обнял, после чего, взяв меня за плечи, повертел туда-сюда, разглядывая. Убедившись, что я вроде цел, он повернулся к Бурносову, маячившему в дверном проеме:
— Так, господин дознаватель, будьте любезны распорядиться насчет мебели в камере. А то я смотрю, для вас процессуальные нормы ничего не значат.
— Понимаете ли, у нас на данный момент этот закуток не предназначен для бесед заключенных с адвокатами… — начал было майор, но был грубо прерван.
— То есть моего доверителя вы сунули в абы какую каморку? Процессуальный, статья семьдесят четыре, в пункте «г». Майор, а вам погоны не жмут? Вы тут со всеми так обращаетесь? Вы что, не знали, кого задерживаете?
— Знали, господин полковник! Бывшего капитана жандармерии, по обвинению в дезертирстве и шпионаже! — браво рявкнул Бурносов, чем подписал себе приговор в глазах полковника Дергачева.
— То есть одновременно на двести восемьдесят четвертую часть-раз и двести восемьдесят пятую уголовного? Знаете, майор, — прищурился Алексей Алексеевич, — вы уже себе наговорили на статью триста три, часть два пункт «б», служебное несоответствие. Где материал обвинения? Где постановление о вынесении государственного обвинения? Где, я вас спрашиваю?!
— Так ведь нет еще государственного, — изумился майор.
— А какое есть? Частное? Та-ак, нарушение Процессуального, статья десятая, часть третья. Это какое-то прямо новое слово в юриспруденции! Вы тут все с ума посходили? Кто в этом бардаке старший? Сюда его, бегом! И дверь за собой закройте, а то потом еще будете орать, что мы сбежать пытались! — полковник уже не говорил, он кричал, выделяя ключевые слова голосом, словно припечатывая.
За майором закрылась дверь, и Алексей Алексеевич повернулся ко мне.
— Игорь, ты идиот. Но я повторяюсь, да. Итак, под каким именем тебя задержали?
— Они в курсе, что «Ската» вел капитан Рикардо Альтез, гражданин планеты Форже, Евросоюз.
— Отлично. Какие еще айди у тебя с собой были?
— Родное, и больше никаких. Остальное на борту корабля.
— Кстати, постановления об обыске они так и не получили. Идиоты. Ладно, сейчас будем разбираться. Пока заткнись и сиди на жопе ровно, и чтоб ни звука.