Беспечные ездоки, бешеные быки
Шрифт:
Вроде, как и прежде, свобода сексуальных отношений вопросов не вызывала, но параллельно, как-то незаметно, стал появляться и новый тип женщин — молоденьких агентов, продюсеров, актрис, которые даже начали писать под себя сценарии. Так в традиционном раскладе мужчина — женщина послышался голос нового действующего лица: «А почему, собственно, ты решаешь, куда мы пойдём в пятницу вечером, может у меня и свои планы есть. Например, сходить на просмотр нового фильма или что-нибудь ещё». Споры перерастали в конфликты, безумная страсть сменялась ненавистью. Именно по такому сценарию начали развиваться отношения Стива и Эми».
Ирвинг опасалась, что её собственная карьера окажется в тени успеха Спилберга, а потому частенько злилась на него. Друзья же не оставляли без внимания, что её несомненная способность к обольщению
Судя по рассказу одного из друзей Стивена, тот и сам жаловался, что Эми спала с Хоффманом, пока режиссёр проводил кастинг актёров на картину «Прямой отсчёт». Приятель, не раздумывая, посоветовал послать её ко всем чертям.
— «За что? — недоумевал Спилберг. — За то, что она трахалась с Дастином Хоффманом?
— Нет, потому что пришла к тебе домой и рассказала обо всём в мельчайших подробностях. Неужели ты не понимаешь, что она хочет причинить тебе боль, надавить на тебя с какой-то целью. Да она просто манипулирует тобой.
— Что ты, что ты, Эми так беззащитна. Ей постоянно нужна дружеская поддержка, поощрение её таланта».
(Ирвинг отрицает факт интимной связи с Хоффманом.)
Друзья режиссёра думали, что с ним всё кончено, что Ирвинг добилась своего. Рассказывает Готтлиб: «Я могу много чего рассказать о её поведении, когда она была, что называется, не на виду. Например, в обществе Пенни Маршал и Кэрри Фишер она, не стесняясь в выражениях, самым циничным образом описывала отношения со Стивеном. В профессиональном плане ей такое поведение, несомненно, шло только на пользу, а вот ему, пожелай он избавиться от обузы, пришлось бы дорого заплатить. Конечно, если для закрепления связи дело дошло бы до ребёнка, как говорится, — совет да любовь».
Стоит отметить, что приятели-мужчины по определению занимают настороженно оборонительную позицию, стоит на горизонте появиться новой женщине, способной расстроить устоявшиеся товарищеские привязанности. А вот мнение на этот счёт Марши Лукас: «Эми мне симпатична. Потрясающая девчонка, только вот ранимая сверх всякой меры». Действительно, Ирвинг просто пришлась не ко двору, не смогла вписаться в окружение Спилберга, потому что сама принадлежала к более искушённому кругу интеллектуалов. Даже сознательно заблуждаясь в оценках роли в картине «Ярость», она не могла не понимать ограниченность и примитивность создаваемых фильмов. Она так и говорила: «Как я рада, что не попала в «Звёздные войны». Известность ценой участия в подобной картине мне не нужна!».
Стивена, правда, тоже пай-мальчиком не назовёшь. Школа Де Пальмы не прошла даром — в поисках элитных моделей он регулярно пролистывал журналы Джона Касабланки. Иногда он говорил друзьям, что не желает больше встречаться с актрисами, а хочет завести постоянную девчонку, какую-нибудь школьную училку. Трудно сказать, кто из них, в конце концов, оказался в выигрыше. Но неверность Эми явно приносила ему неимоверные страдания. Он обожал её, а потому был уязвим. В тоже время дела его быстро шли в гору, он владел солидным особняком, машинами, а Ирвинг ещё только предстояло заявить о себе, как о настоящей актрисе. Продолжает Марша Лукас: «Эми оставалась в доме Спилберга на правах гостьи. Она не использовала его безумную страсть себе во благо. Думаю, она просто понимала, что не заслуживает его любви».
Как бы там ни было, Эми переехала в дом Стивена и началось веселье. Один молодой режиссёр вспоминает обед в доме Спилберга. Над столом в гостиной была устроена инсталляция из пергаментных нотных листов, к которым были подвешены настоящие музыкальные инструменты — скрипки, рожки, валторны. Подобная композиция, скорее, была бы уместна в вестибюле банка, но никак не в гостиной жилого дома. Кто-то из гостей, определённо из вежливости, поинтересовался:
— Кто же всё это придумал?
— Я сам, — к удивлению присутствующих ответил Стивен. При этих словах глаза Эми заметно
В марте 1977 года Джордж и Марша решили выкроить время и пойти на церемонию вручения премий «Оскар». Интерес вполне объясним — в номинации «Лучший игровой фильм года» «Таксисту» предстояло сразиться с лентами «Вся президентская рать», «На пути к славе», «Телесеть» и «Рокки». Джоди Фостер номинировалась на звание «Лучшей актрисы второго плана». Буквально накануне мероприятия Скорсезе получил письмо примерно следующего содержания: «Если 29 марта малышка Джоди получит премию за то, что ты заставил её делать в фильме «Таксист», прощайся с жизнью. Имей в виду, я не шучу. Я не сумасшедший, просто люблю малышку Джоди. Я никогда не причиню ей вреда. Никогда, никогда, никогда». Спустя несколько лет, после покушения Джона Хинкли на президента Рейгана, друзья Скорсезе получили подтверждение того, что именно он отправил режиссёру это письмо. «Узнав о письме, Стив Принс, не подумав о возможных последствиях, тут же позвонил в ФБР, — вспоминает Джонатан Таллин. — Хорошо ещё, что перед самым носом у нагрянувших к нам агентов Бюро ребята успели перепрятать запас наркотиков». Кокаин держали в огромной жестяной коробке из-под негативов, которая на самом виду красовалась на полке в монтажной. На церемонии агенты ФБР под видом приглашённых гостей в буквальном смысле обложили режиссёра. Рядом с Марти находился и его личный агент, женщина в вечернем платье и с пистолетом в дамской сумочке. «Представляете, как непросто было прошмыгнуть в туалет и нюхнуть кокаинчика, когда на хвосте столько легавых», — посмеивается Таллин. Примерно в это же время угрозами Скорсезе донимали и члены «Семьи Мэнсона», предложив сыграть роль их лидера в телевизионной версии «Суматохи».
Фильм «На пути к славе», кстати, не имевший большого кассового успеха, неожиданно победил в пяти номинациях, в том числе и как «Лучший игровой фильм года». Уэкслер получил статуэтку за операторское мастерство. В письме к Скорсезе злоумышленник сообщал, что режиссёр будет убит через минуту после того, как часы пробьют полночь. Но Фостер уступила Беатрис Стрейт («Телесеть») и ночью Скорсезе отправился в монтажную «МГМ», чтобы продолжить работу над лентой «Нью-Йорк, Нью-Йорк».
Пришло время и Лукас, наконец, почувствовал, что может показать свои «Звёздные войны». Спецэффекты до сих пор не были готовы и кое-где он вставил кадры собачьих боёв из старых чёрно-белых кинофильмов времён Второй мировой войны. Как казалось самому Джорджу, общее представление о картине можно было получить и так. В Сан-Ансельмо прилетел Алан Лэдд, чтобы впервые хоть что-то увидеть из затянувшегося проекта. Де Пальма, Спилберг, Хайк, Кац, Кокс и Скорсезе встретились в аэропорту Бербанка. Стоял туман и рейс на Сан-Франциско задерживался. Когда всё-таки взлетели, Скорсезе в самолёте не оказалось. Как потом выяснилось, «Звёздные войны» крови ему попортили не меньше, чем Лукасу его «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Однако главная причина заключалась в том, что он терпеть не мог авиаперелёты. Правда, Хайку и Кац это не помешало заключить, что во всём виноват дух соперничества — мол, он не то что видеть этот фильм не хочет, он даже слышать о нём нe желает. «Конечно, в такие периоды одолевают страх, беспокойство, тревога — а вдруг у кого-то вышло лучше? Пусть даже не лучше, а всё равно будешь себя накручивать — нет, у него лучше. Не сам подумаешь, так друзья-коллеги подскажут, и ведь поверишь. А стоит поверить — запомнишь на долгие годы», — рассуждает на эту тему Скорсезе.
Показ закончился, но аплодисментов не последовало. Наоборот, в зале повисла обескураживающая тишина. Без спецэффектов плёнку смотреть не имело смысла, вышла полная нелепица. Расстроенная Марша, перед тем как расплакаться, вымолвила: «Наконец-то любовь» какая-то вышла в жанре научной фантастики. Ужас, что такое!» Кац быстро отвела её в сторонку и вразумила: «Ты что, Лэдди увидит, а ну-ка приведи себя в порядок!». Лукас понял — это провал, взрослый человек не способен воспринять его кино, и в отчаянии повторял: «Это детское кино, понимаете, детское Вроде диснеевского, нечто среднее между «Вилли Вонком на конфетной фабрике» и «Компьютером в теннисных тапочках». Но миллионов 8-10 эта картина обязательно принесёт». Кто-то ушёл сразу, а те, кто досмотрел до конца, пошли перекусить в китайский ресторан.