Беспечные мотыльки

Левин Алексей

Тони надавил на педаль газа, торопясь обогнать. Когда вернулся в свою полосу, продолжил:

– Конечно, у меня будто землю из-под ног вышибли, когда я узнал. Но, если честно, все к этому шло. Эш сидел на наркоте. Срывался, потом опять лечился, снова срывался. Так на протяжении двух лет, что мы встречались.

– М-м, любишь непростых людей, да? – Нэнси подмигнул. Потом откинулся на спинку кресла, – какой он был, этот Эш? Красивый?

– Поначалу да, – Тони улыбнулся, но скорее своим воспоминаниям, – мы познакомились с ним, когда я репортаж делал о центре реабилитации для наркозависимых. Он тогда был в устойчивой

ремиссии, о многом мне рассказал. Статья хорошая получилась. Потом мы с ним встречаться начали.

– Но ты не сказал, какой он был? Какие у него были глаза, волосы? Он был стройный, мускулистый или худой? Как тебе с ним было?

– С ним было… непросто, – Тони отвлекся, изучая величавый взмыв гор справа, – и да, он был крепкий, сильный. Такой… как будто служил на войне. Мне всегда представлялось, что он ветеран, хотя он не служил никогда и даже был пацифистом, – горы были изумительны. По ним скользили тени от плывущих по небу облаков. Они заслонили собой солнце и стало казаться, что вот-вот пойдет дождь. По левую сторону простиралась полукруглая пустынная долина.

– Он и служил, – кивнул Нэнси с мудрым видом, – на войне своих страстей. Боролся со своей зависимостью.

Они замолчали. Надо было как-то сменить тему. Тони на глаза попались красные отметины на запястьях Нэнси.

– А что это за Мэнни был? Он правда из психушки? – спросил Тони, обогнав еще одну фуру. Нэнси махнул рукой.

– Ерунда, он там время от времени курс лечения проходит.

– И ты не боишься?

– Кого? Мэнни? – Нэнси рассмеялся, – он такой лапочка, ты просто его не видел! Такой весь… лохматый, несуразный какой-то, одежда на нем висит, пахнет странно.

– Он старше тебя?

– Да, ему уже где-то под пятьдесят, наверное.

– От чего же он лечится?

Нэнси опер локоть о подлокотник между сиденьями. Платье открыло одно его плечо.

– У него какие-то проблемы с агрессией. Я точно не знаю. Но он исправно пьет таблетки, и к доктору ходит раз в неделю. Он вообще очень примерный, хороший.

– А с тобой что делает? Я имею ввиду, вот эти штуки у тебя на руках.

Нэнси посмотрел на свои запястья, потер их.

– Да это ерунда все, сладкий. Это заживет, – он помолчал, накручивая прядь волос на палец, – он просто не может по-другому, понимаешь? У нас всегда один сценарий. Он привозит меня на свое ранчо, запирает везде двери. Выдает мне форму бойскаута. Потом у меня есть фора в десять минут, чтобы спрятаться от него на этом ранчо. Он начинает искать. Я убегаю. Прячусь в амбаре, в загоне для животных, под крыльцом, за деревьями – где посчитаю нужным. Он меня ищет. Когда находит, обязательно хватает за руки и тащит волоком к дереву. Приковывает и мы с ним играем.

– В смысле? Как это «играем»?

– Ну, как будто он меня насилует, но только не по-настоящему, что ты, как маленький, – Нэнси снова слегка толкнул его в плечо, посмеиваясь, – у нас с ним уговор: он не должен меня бить. Потому что синяки останутся, а мне же к другим еще клиентам потом… Я делаю вид, что мне не нравится, прошу его меня отпустить, не делать то, что он собирается делать. Он, естественно, не слушает. Потом, когда заканчивает, отпускает и отвозит обратно, куда я его попрошу. И платит всегда очень, Очень много!.. Иногда мороженое покупает.

– Это… это отвратительно, Натан, – помолчав, выговорил Тони. Они все еще двигались

вдоль громады горы. Восхищения она уже не вызывала. Это был скорее ужас.

– Тони, какой ты!.. – Нэнси фыркнул, – если бы не я, он бы действительно однажды сорвался и начал ловить каких-нибудь мальчиков. Он не может по-другому кончить, понимаешь? У него сдвиг какой-то там в мозгах. Ему чтобы кончить, надо обязательно меня поймать, притащить, приковать, выслушать мои мольбы. Ты представляешь, что было бы с тобой, если бы ты просто так не мог кончить? Вот никогда, ни с одним из партнеров?

У Тони вспотели руки на руле. Он потер каждую из ладоней о джинсы.

– Да, мне, наверное, было бы несладко, – признал он, – а его лечение в психушке? Не помогает?

– Ой, да когда там вообще что-то помогало, – Нэнси скривил губы. Достал пачку сигарет, – можно?

– Конечно. Тут внизу пепельница есть. На панели.

– Мне нравится работать с Мэнни, – твердо сказал Нэнси, выдувая дым в окно, – потому что он очень искренний. Всегда так долго целует руки, ноги целует, когда мы с ним возвращаемся обратно. Благодарит, говорит, что с ума сходит от желания и невозможности нормально потрахаться. Я его спасаю.

– Да, но ты разве не боишься, что однажды у него окончательно сорвет крышу, и он сделает что-то с тобой?

Нэнси закивал.

– Да, было однажды такое, – он засмеялся. Очень жутко было слышать его смех в прелюдии к такой истории, – он, в общем, новые колеса начал принимать, и немного дозу не рассчитал. Приковал, значит, но, видимо, пока бегал за мной, запыхался. Да еще и тащил ведь на себе, сукин сын!.. В общем, отключился, прикинь? И проспал, сука, до следующего дня! А я висел все это время, представляешь? – Нэнси снова засмеялся, – меня люди Сэмми нашли на следующий день, потому что я не вернулся на точку. Как они его отметелили, ты бы видел!.. Он потом еще неделю ездил в мотель, извинялся, цветы мне привозил, шоколадки всякие, деньги.

Тони посмотрел на веселящегося Нэнси. Тот потрепал его по волосам.

– Боже, не смотри на меня так. Обычное дело.

Наконец, мрачная гора закончилась. Дальше снова пошла пустыня, но на ней уже начали появляться редкие деревья. Они проехали еще. Ближе к Сакраменто ландшафт преобразился: земля покрылась травой, сбились в группки зеленые бока пушистых кустов. Вид стал более жизнерадостным.

Они решили сделать остановку возле одного из кафе: перекусить и заодно отдохнуть. У Тони вся спина была мокрая. Они прошлись по стоянке вместе, разминая ноги и разговаривая о ерунде. Затем сидели в кафе, ели тосты и пили кофе.

– Зачем ты этим занимаешься? – Спросил Тони, когда они собрались обратно в машину. – Неужели тебе правда нравится?

Нэнси пожал плечами.

– Почему может не нравиться?

– Не всегда же получается, как тогда… с Митчем?

Нэнси рассмеялся.

– Запомнил-таки? Я знал, что тебе понравится, – он пристегнулся. – Конечно, все далеко не так. Просто мы с Митчем давно знакомы, успели узнать друг друга как следует.

– А как обычно смена проходит?

– Как-то так, – Нэнси ударил пару раз ладонью по кулаку. – Подъезжают, спрашивают, сколько беру. Сажусь. Беру деньги. Едем куда-нибудь в темное место. Реже в мотель или в Спаркс. Иногда угощают. Я обслуживаю. Меня тут же высаживают. Иду до точки, отмечаюсь там, и поехали дальше.