Беспечные мотыльки
Шрифт:
– Нет, как ты… – Тони выехал на трассу. – Не знаю, как объяснить. Как ты эмоционально все это переносишь? Ведь многие же даже не видят тебя. Им главное – присунуть, разве нет?
– А кому из нас это не главное? – Нэнси иронично посмотрел на Тони. – Когда ты меня увидел, ты разве не захотел того же?
Тони нажал на педаль тормоза, едва не влепившись в чей-то бампер. Посмотрел на Нэнси, который следил за его реакцией, крутя свои волосы.
– Да, но не так, не в машине, не в темном месте, – сказал Тони, пряча от него взгляд. – Я бы хотел сначала тебя узнать, что ты за человек, какой
– Грязно или нет, а на деле остается то же, – Нэнси со вздохом вытянул ноги. Подол платья задрался выше колена. Слишком выше колена. – Все идет к этому, – он надавил языком на внутреннюю часть щеки, хитро глядя на Тони. – Остальное – всего лишь прелюдия.
9
В Сан-Франциско они оказались в половину второго дня. Долго крутились по городу, потому что Нэнси не мог вспомнить дорогу к гостинице, которую держала одна его старая знакомая. Тони чертовски устал: ему казалось, ладони стали повторять узор руля, за который он держался, почти не отрываясь, все это время. Нэнси нервничал. Заставил его остановиться прямо на дороге, чтобы высунуться почти по пояс из машины и спросить у водителя в другой машине пусть в Кастро.
– Хотя бы примерное название гостиницы помнишь? – Спросил у Нэнси Тони, когда они оказались в нужном квартале. – Сколько ты уже здесь не был?
– Название меняется каждый год. – Отмахнулся Нэнси, рыская глазами по сторонам. Потом хлопнул себя по коленям. – Ладно, давай припаркуемся где-нибудь и немного пройдемся. Из машины мне сложно сориентироваться.
Прохладный, влажный воздух Сан-Франциско будто подарил Тони второе дыхание. Ему показалось, за время, проведенное в Неваде, его легкие покрылись тонкой коркой пыли и грязи. Теперь же свежесть словно губкой омывала его внутренности. Как просторно и вольно дышать!..
В обе стороны от них расходились невысокие трехэтажные дома. На некоторых можно было увидеть радужные флаги, которые слабо трепетало на ветру. Дорога направо уходила ступенчато вверх – весь Сан-Франциско лежал на холмах, от этого его дороги были такими изменчивыми. Ничего стабильного здесь никогда не бывало. Тони отвлекся, разглядывая пеструю толпу вокруг, поэтому чуть не упустил Нэнси, уверенно зашагавшего вниз по улице. Нагнал возле булочной. Тот напряженно соображал.
– Так, мы сейчас на двадцать первой, а нужно… кажется, нужно оказаться на Герреро. Да, точно. Нам туда, Тони!
– Мы можем снять номер в любой другой гостинице, – сказал Тони, стараясь поспеть за ним. Нэнси оглянулся с видом, как будто услышал оскорбление.
– Исключено! – отрезал он. – Я хочу увидеть мадам Тома. Без нее ничего не получится!
– Чего не получится?
Нэнси притворился, что не услышал. Они свернули в переулок, а затем оказались на другой улице, более широкой и многолюдной.
– Да, вот здесь, за этим парком! – спохватился Нэнси, увидев витые решетки небольшого зеленого садика. – Китайская забегаловка, как же я мог забыть!..
Он бросился туда, не обращая внимания на проезжающие и сигналящие машины. Тони, оглядываясь, побежал за ним. За парком действительно открылась очень
– Это нужное место? – спросил у него Тони, задержавшись возле дверей.
– Самая лучшая гостиница! – ответил ему Нэнси. Ударил кончиком пальца ему по носу и, хихикнув, вошел.
Внутри царил приятный полумрак. Подрагивал желтый свет электрических свечей, изменчивые тени отражались в многочисленных зеркалах. Пахло старыми книгами и почему-то еще каплями для сердца. Нэнси тихо взял Тони за руку, когда они прошли по мягкому ковру к стойке ресепшена. Женщина в тяжелом темно-зеленом платье отвлеклась от записей. Посмотрела на гостей взыскательно, строго.
– Мадам Тома! – воскликнул Нэнси, улыбаясь во все зубы. И затараторил по-французски, немало удивив этим Тони. Администратор сощурила глаза, взяла с прилавка лорнет, поднесла к лицу, рассматривая говорящего без умолку Нэнси. И затем вмиг растаяла. Бросилась обнимать гостей.
Тони учил французский в школе, а затем в университете. Но иностранные языки не особо ему давались. Да и он никогда особо ими не интересовался. Может быть, причина была в учителях, как будто нарочно преподававших французский так скучно и неинтересно?.. Познаний в языке хватило только на то, чтобы понять несколько слов: «давно», «работа», «ухажер». Последнее было явно о Тони.
– Добро пожаловать, Энтони, – раскланялась мадам Тома, когда Нэнси, наконец, замолчал. – Очень рада вас видеть сегодня у себя! Вы надолго, Нэнси, дорогая?
– До завтра.
Мадам Тома очень огорчилась. Выпустила его руки, отвернулась.
– Всего-то? – она уселась на свое место. Взяла лорнет и стала записывать в журнал посетителей. – А я-то уж подумала, ты к нам, пташечка, хотя бы на недельку запорхнула…
– Прости, – Нэнси крепче сжал руку Тони. – У меня жесткий график.
– Ты не меняешься, девочка, – мадам Тома тепло улыбнулась, посмотрев на Нэнси, как на свою дочь. – И все с теми же?
– Слава Богу, нет! – Нэнси засмеялся и опять перешел на французский. Тони почувствовал себя неловко: как будто от него хотели скрыть часть важной информации. Как будто он был лишним.
– Я пойду машину перепаркую, – наклонившись к Нэнси, негромко сказал он. Мадам Тома вскинула руки.
– Милости просим, для наших гостей у нас частная стоянка. Анри! O`u diable es-tu 7 ? Энтони, дорогой, пройди до конца коридора. Там у нас охрана. Назови им номер своей машины, чтобы они тебя впустили.
Тони оказался на улице. Не понимая совершенно ничего, вернулся к машине. Там его посетило желание бросить все и уехать. Что это за фраза «без нее ничего не получится»? Что Нэнси ему не договаривает? О чем они прямо сейчас говорят? Обсуждают его? Какую роль он призван сыграть в плане, в который Нэнси его не посвящает?
7
Где тебя черти носят? (фр.)