Бесплатное космическое путешествие

Шмелёв Николай Владимирович

– Расслабились, - задумчиво вторил ему Проныра.

– Здравый смысл победил, - не согласился с мнением коллеги Экономист.

Диггер посмотрел на него исподлобья и хмуро высказал свою точку зрения:

– Сильно сомневаюсь. Наверное, реактивы закончились или их только готовят, чтобы зарядить ловушки по-новой.

– Нечего гадать!
– перебил его Алексей.
– Ваня - за мной.

Периметр химической лаборатории поразил наблюдателей. Все железные стены выглядели как один странный барельеф. Стена, входившая во владение "Химиков" и за которой те окопались, сильно напоминала чеканку, выполненную безумным художником. Она состояла из людей, зачастую, запечатлённых в самых нелепых позах.

– Это что за народное творчество?
–

изумился Витя Калахари, с разинутым ртом разглядывая причудливое творение.

Проводник коротко пояснил:

– Это химическое творчество - результат испытания взрывчатых веществ внутри лаборатории без защитного экрана. Хорошо что половина личного состава отсека в это время была на базаре. Вот эта рожа! Я знал его - то был электрик...

Ещё один поворот и разведчики упёрлись бы в дверь "Химлаборатории". Обосновались в ней, соответственно, "Химики".

В состав отсека входила ещё "Станция дегазации, дезактивации и дезинфекции", что, собственно, свойственно всем химическим подразделениям. "Химлаборатория" регулярно производила выбросы ядовитых газов в вентиляционные шахты: то ли из вредности, то ли по чьей-то халатности, которая случалась с завидной регулярностью. Газы были очень опасны, так как токсичностью не уступали тем веществам, которые скапливались в "Глухом кармане" у "Гоблинов" - на "Запретной территории". Выброс газов от "Изгоев", со стороны "Отстойного коллектора", катаклизмом не являлся. Так, мелкая неприятность... Пользуясь этими данными, о которых было известно всем, Проводник скомандовал:

– Газы!

– Противогазы к бою!
– продублировал команду Проныра, со смехом наблюдая за тем, как неумело пользуются обмундированием "Гоблины" с "Дармоедами".

На пол посыпалась заначка, а у Копалы в клапане застрял кусок засвеченного сала.

– Вот и шхера нашлась!
– потирая руки, воскликнул Алексей.

Диггер злобно сверкал покрасневшими от натуги глазами и сорвав с себя резиновую маску, одним махом проглотил полусъедобную улику. Никто не успел даже слова сказать, как сало исчезло в животе Николай Николаевича.

– А где газы?
– недоумевала Мио.

– Я пошутил, - ответил Проводник, с угрюмым видом уже обдумывая варианты обмена с "Химиками".
– Учебная тревога, считай.

В его голове роился сонм разрозненных мыслей и желаний: разжиться взрывчатыми веществами, обменять, украсть или отнять, чего-нибудь... Насчёт второго и третьего, он конечно, подумал просто так. "Химики" были его хорошими знакомыми. Алексей вспомнил, как он смотрел у них в отсеке пахучий телевизор, который только что внедрили в производство, а станция ещё болталась на орбите Земли. До сих пор целесообразность запахов, сопровождающих показ телевизионных программ, оставался под большим вопросом. Больше всех в этом оказались заинтересованы рекламодатели, а вот зрители - нет. Фильмов с запахами ещё не выпустили, а тратить деньги на модуль в угоду рекламщикам... Даже на западе большинство телезрителей не хотело, а уж в России и подавно. Руководитель "Химиков" Брюкман Израиль Гиршевич приобрёл модуль чисто из научного интереса. Доработав силиконовые капсулы, он усилил электрический сигнал, подогревающий в них ароматическую жидкость. В общем - смотреть так смотреть и включил телик при собравшихся гостях. В это время, как раз, шли новости, в которых освещался самый крупнейший в мире прорыв канализации. Под недовольные стоны собравшихся Израиль быстро переключил канал и попал на передачу о животных, в которых ведущий в противогазе рассказывал о жизни скунсов...

На входе в "Химлабораторию" гостей встретил сам руководитель отсека Брюкман Израиль Гиршевич, пребывавший в крайнем возбуждении. Впрочем, в этом состоянии он находился практически всегда. Даже во сне... Внешне он был похож на всех знаменитых химиков мира - одновременно. Все знаменитости причудливо соединились в одной личности, которую, судя по всклокоченным волосам, основательно шандарахнуло током. Вследствие этого, в его чертах прослеживалось

сходство и с некоторыми физиками, безрассудно дразнящих гусей. Вскоре к руководителю присоединились его коллеги, с любопытством разглядывая гостей. Сквозь лохматую шевелюру это получалось плохо. У некоторых совсем не получалось и любопытствующим пришлось выглядывать между ног учёного мужа, отчего тот стал походить не на двуличного Януса, а на многоголовую гидру. Из глубин химической лаборатории несло серой и аммиаком, что ещё более усиливало сходство этой местности с болотами и их мифологическими обитателями.

Кое-как втолковав Брюкману суть дела, из которого исходила цель визита, Алексей ждал, пока до того дойдёт. С учёными это часто случается, когда они полностью отсутствуют, при своём визуальном присутствии. Пребывая в астрале, в котором руководитель искал нужные решения, он не торопился его покидать, а поторапливать его не было смысла - может произойти критический сбой всей программы, заложенной в голове учёного. Наливать ему спиртное тоже казалось нецелесообразным - Израиль Гиршевич мог заблудиться в астрале на довольно продолжительное время, а ждать было некогда. И ещё одну главную особенность помнил Проводник - ни в коем случае не заводить научные разговоры, затрагивающие больную, для химика, тему. Она может оказаться неисчерпаемой, как астрал, в который Брюкман нырял, как "Винд" в свой дистрибутив. Наконец-то, в глазах руководителя отсека стали появляться первые признаки сознания, вначале едва уловимые, но постепенно принимающие почти материальные черты, выраженные в осознанном взгляде. Тот факт, что мысль материальна, Проводник явственно понял только сейчас. Можно сказать - увидел собственными глазами. Брюкман вперил в него пристальный взгляд и растерянно спросил:

– Ты что-то сказал, Алексей?

– В общем-то - да... На телепатической волне я уже давно взываю к пробуждению.

– А что, собственно, привело тебя сюда, да ещё в такой странной компании?

Алексей без обиняков изложил суть проблемы, не отвлекаясь на посторонние разговоры и дурацкие приветствия:

– Нужен клей. Суперклей. Ещё лучше - супер-пупер клей. То что он у вас имеется в наличии, скрывать не имеет смысла.

– Да мы и не скрываем, - несколько растерянно ответил Израиль Гиршевич, почёсывая растрёпанную шевелюру.

В диалог вмешался заместитель Брюкмана - Колобков Василий Лаврентьевич:

– До сих пор клеем никто не интересовался. Вы - первые.

Брюкман опять обратился к шевелюре, усиленно расчёсывая всю поверхность головы, а не только затылок. Именно поэтому, это выглядело не как жест крайней задумчивости, а как интенсивную охоту на вшей. Наконец-то он опять пришёл в себя и задал вполне невинный вопрос, не столько из любопытства, сколько по-инерции, как дежурную фразу:

– Алексей, голубчик, а зачем вам такой клей? Вы что там, у себя в отсеке, замуроваться хотите, что ли?

С руководителем "Химиков" Проводник был знаком давно и находился, как говорится, "на короткой ноге". Да и с остальными обитателями лаборатории - тоже. Поэтому, он без опаски продемонстрировал Израилю плазменную винтовку, в которой сумасшедший конструктор применил клеевую технологию. Израиль Гиршевич тупо смотрел на агрегат и казалось, что каждая волосинка на его голове повернулась в сторону изделия, разглядывая его и, как оптоволоконные кабеля, передавая изображение через череп непосредственно в мозг. Сбежавшимся на просмотр плазменной винтовки остальным обитателям отсека, загадочная технология мало что сказала. Особенно оставался неясен принцип действия оружия. Они больше разбирались в химических лазерах, то есть непосредственно по своей теме. Неясным оставалось и предназначение клея: "Химики" никак не могли взять в толк, почему это некоторые детали непременно нужно склеивать между собой, а не присобачить на банальный крепёж, в виде винтов и гаек. Кое-как вникнув в конструкцию винтовки, Брюкман тут же, как истинный учёный и патриот своей науки, выдвинул свою версию на конструктивные особенности оружия: