Беспокойная подопечная темного архимагистра

Сандер-Лин Галлея

Подобные мысли помогли окончательно взять себя в руки и выкинуть из головы все лишнее. Ритуал, сейчас важен только ритуал…

Красивые губы декана изогнулись в усмешке:

— Вы молодец, сами справились с хороводом эмоций, мне даже вмешиваться не пришлось.

— Вы это нарочно?! — вспылила Аль. — Я только успокоилась, а вы опять подначиваете? Издеваетесь?

— Совсем немного, — признался он, но потом улыбка погасла. — Так чувствовать друг друга действительно забавно, но сейчас это закончится. Вернее, для вас закончится, я же продолжу

ощущать нашу связь, хотя и намного слабее, чем раньше.

«Поскорее бы», — хотелось буркнуть ей, но Аль сдержалась. А еще ее сердцем стала завладевать жалость к архимагистру. Получается, ему придется все это терпеть и дальше?

Дроу бросил на нее быстрый взгляд, порезал палец кривым кинжалом (Аль затрясла рукой, чтобы снизить болезненные ощущения), зашептал заклинание и добавил в каждую бутылочку по несколько капель своей крови. Зелья привычно забурлили, заискрились и изменили цвет. Синяя жидкость стала бледно-голубой, а малиновая — светло-розовой.

Закатав рукава и разувшись, Аркент’тар присел на алтарь, который засиял магическим светом, взял пузырек с бледно-голубым зельем и обмокнул в него палец. Он снова чертил символы, на этот раз не только на Альвиноре, но и на себе. Ох, теперь это была еще большая пытка, чем раньше. Мужчина находился так близко, его дыхание сливалось с ее дыханием, и каждое прикосновение отдавалось в теле волнующими волнами предвкушения чего-то неведомого.

Действуя инстинктивно, она схватила его руку, прижала к щеке и прикрыла глаза. Родная рука, близкая, будто своя собственная. Декан не сопротивлялся, напротив, приложил свободную руку к другой щеке и попросил открыть глаза.

Аль распахнула очи и утонула в алом сиянии. Губы архимагистра шептали заклинания, символы на теле светились, и Альвинора находилась будто в каком-то гипнотической трансе. Потом он дал ей выпить немного розовой жидкости, после чего пригубил и сам. Энергетическая волна прошла по телу, унося с собой чудесное чувство единения.

Темный эльф снова достал кинжал и порезал себе ладонь. Аль зашипела от неожиданной боли, хотя та оказалась не такой сильной, какой могла бы быть.

— Еще не все, — он залечил рану, снова взял розовую жидкость и приказал пить, затем сам сделал глоток.

Еще одна энергетическая волна, и новый порез на ладони. На этот раз боль чувствовалась гораздо слабее.

— Не достаточно, — покачал он головой и все повторилось снова. И снова. И снова…

Если бы дроу ее не залечивал после каждой экзекуции, бедная ладонь была бы уже исполосована вдоль и поперек. С каждой попыткой Альвинора ощущала, как слабеет между ними связь, что ее тело снова принадлежит ей самой, и это, безусловно, было замечательно. Но почему же ей сейчас так плохо?! Она уже не могла без слез наблюдать за его кровоточащей рукой, хотя последний порез вызвал у нее ощущения не сильнее, чем от едва уловимой щекотки.

— Кажется, на этом можно остановиться… — в голосе мужчины не было боли, но вот в его глазах столько всего…

Аль смотрела на несчастную ладонь,

которую он в очередной раз залечил заклинанием, и не выдержала. Декан и опомниться не успел, а она уже прижималась губами к его ладошке. Перед глазами все поплыло от обильно льющихся слез, а всхлипывания разнеслись, наверное, на весь зал. Острая нехватка чего-то, что было частью ее еще совсем недавно, не давала успокоиться.

— Что я рассказывал о необдуманных поцелуях? — архимагистр говорил совсем не сердито, кажется, даже с улыбкой.

Альвинора не видела его лица, да и слезы продолжали застилать глаза, но была уверена, что он не злится.

— Этот обдуманный, — шмыгнула носом она. — Вы заслужили.

Глава 22

— И снова сырость развели, — мягкая материя скользила по щекам и векам, вбирая влагу.

Проморгавшись, Аль увидела знаменательный белый платок, на котором теперь почти сухого места не осталось. Впрочем, декан быстро его высушил и вложил в ее

руку.

— Спасибо, — Альвинора промокнула остатки слез и протянула платочек обратно.

— Пусть будет у вас, — дроу спустился на пол и принялся обуваться. — Что-то мне подсказывает, что он вам еще не раз понадобится.

— Да, кажется, в последнее время я совсем расклеилась… — вздохнула она, свесив ноги с алтаря и болтая ими в воздухе, и спрятала платок в карман жилетки.

А потом Аль смотрела, как магистр надевает сначала обувь, затем мантию. В этот момент подумалось, что вот так он приводит себя в порядок каждое утро, и почему-то отчаянно захотелось пригладить выбившуюся из прически прядку.

С силой сжав пальцы в кулак, чтобы подавить внезапный порыв, она тоже сползла вниз, пока Аркент’тар не решил помочь. Все, хватит уже до него дотрагиваться и испытывать себя на прочность. Его дыхание теперь принадлежит только ему, она больше не ощущает декана так сильно, поэтому нужно наслаждаться теми благословенными мгновениями свободы, когда можно думать только о себе и своих собственных чувствах, которые сейчас, к слову, находятся в смятении.

— Не радуйтесь слишком сильно. Это временный эффект, мы всего лишь ослабили связь, а не искоренили, — убили весь положительный настрой бесстрастные слова темного эльфа. — Как я уже говорил, через некоторое время она восстановится, так что придется повторять процедуру истончения снова и снова, пока я не подготовлю все необходимое для ритуала извлечения.

Альвинора, кое-как обувшись, дрожащими пальцами пыталась застегнуть мантию.

— То есть нам придется переживать то же, что и сегодня, еще не один раз? — в груди возникла странная пустота. — Боюсь, у меня сердце не выдержит.

— Туг выбор за вами. Чем чаще через это проходить, тем менее болезненно будет. Если не дать окрепнуть связи, то и разрушить ее легче, — обнадежил он.

— Тогда предлагаю делать это как можно чаще, — решила она. — Но нет ли другого способа? Вы обязательно должны резать себе руку?