Беспокойное лето
Шрифт:
Вот стоит вспомнить черта, как он и появится, вернее появился Сан Саныч к обеду аккурат к тому времени, когда волк вернулся со своих волчьих дел и был готов сменить меня на посту на крутящемся кресле.
— Дмитрй! Волк! — Поприветствовал нас вошедший капитан. — Собирайтесь оба, мы едем в сельскую местность.
— Чего это? — Возмутился я, в сельскую местность мне совершенно не хотелось, а вот пообедать очень даже, мое воображение уже рисовало перед собой огроменную тарелку с окрошкой на квасе, и одним, нет двумя ломтями свежего хлеба.
— Дела, мой юный друг! — Усмехнулся капитан. — Нас жут дела и спасение жизней людских. Не все же тебе сердца девицам разбивать, нужно и работать иногда.
— Никому я сердец не разбивал. —
— Ну да! — Усмехнулся Сан Саныч. — Выхожу я сегодня с утра на работу, а навстречу мне Алена, словно крейсер Варяг, и ладно бы рыдала, слезы по лицу размазывала, но нет, рычит, зубами скипить, венка на лбу вздулась, убью говорит, и этого идиота, это она про тебя, если не понял, и стерву его Институтскую, а вот это она про кого, я так и не понял. Расскажешь? Очень уж я эти сплетни люблю, сам понимаешь, я-то уже человек не молодой, в моей жизни приключений и бури эмоций не наблюдается, вот и приходится за чужими наблюдать.
— Куда ехать? — Попытался уйти я от неприятного разговора, Сан Саныч, знал Алену с детства, так сказать от горшка, и какова будет его реакция на случившееся я угадать не мог, а ну как обидится за разбитое сердце соседки.
— О! Заерзал! — Довольно усмехнулся капитан. — Значит чувствуешь свою вину, значит не все потеряно. Ехать далеко, на самый край нашего необъятного района, туда, куда Макар телят не гонял и руки вашего Института дотянулись лишь самыми кончиками пожелтевших зловещих когтей. Так что, на всякий случай поедем на твоей, она и проходимее, чем наши седаны, и комфортнее.
— Пожрать успеем? — Хмуро осведомился я.
— Если по-армейски, то да.
— Это как?
— Пока горит спичка. — Пожал плечами капитан и вышел из кабинета.
Слава богу, это была шутка и до еды мне все-таки дали добраться, Сан Саныч сам присоединился ко мне за столиком небольшого кафе азиатской кухни, впрочем называть это кафе азиатским было в корне не верно, тут подавали все и узбекский плов, и русские щи, и международные котлеты с пюре, и даже лапшу по тайски, которая правда очень уж смахивала на лагман.
Когда передо мной поставили здоровенную тарелку с окрошкой, я аж заурчал от удовольствия.
— Ты бы заказал чего-то более серьезного. — Усмехнулся, глядя на меня полицейский. — Дорога дальняя, а окрошка что, вода, насыщение быстрое, но и так же быстро снова проголодаешься.
— Котлет с собой закажу. — Согласился я с ним. — Так что за дело, куда едем, кто пропал?
— Пропал… — Задумчиво повторил за мной капитан. — Вот именно, что пропал. Дети пропали. Трое. — Я аж поперхнулся.
— Так что же ты сразу не сказал. Мы тут рассиживаемся, жрем, а там дети пропали? — Я попытался встать из-за стола, но он жестом остановил меня.
— Да не спеши ты. Они еще пять дней назад пропали, — Капитан стиснул зубы. — Двадцать минут твоего обеда погоды не сделают. Ешь давай, может так сложиться, что нормальную пищу ты еще не скоро увидишь.
Я вернулся к еде, но кусок не лез в горло.
— Ешь говорю. — Строго приказал капитан. — Ешь и слушай, учись одновременно принимать в себя информацию и пищу, для здоровья, это конечно, вредно, зато для дела, полезно. Ты сам уже заметил, что и городишко у нас и окрестности, только с виду прекрасны и благополучны, дома то Институт отстроить сумел, а вот людей поменять… Эх… — Сан Саныч махнул рукой. — В общем есть у нас деревенька, хотел бы сказать, что не благополучная, но нет, обычная, народа там живет не много, кто-то на ферме трудится, кто-то на почте, остальные бухают, на что живут не знаю. Деревня не большая, участкового там своего нет, вернее есть, но он разрывается между ней и еще двумя такими же, поэтому и о пропаже детей узнали только сегодня, и естественно приняли решение мобилизовать все силы для поиска, дело тут тебя вроде, как и не очень касающееся, но я решил, что лишний человек пригодится, да и волк твой, он же навроде собаки, а ну как воспитаем
— Да не вопрос, — Я кивнул. — Я с Вами. Если еще волонтеры нужны, давайте я позвоню руководству Института, я думаю они сразу отправят всех свободных, у них к детям отношение трепетное.
— Ага. — Усмехнулся капитан. — В печи их запекают с луком и молодым картофелем?
— Зря Вы так. — Я с укором посмотрел на полицейского. — В Институте вовсе не чудовища работают.
— Дим! — Взгляд Сан Саныча стал серьезен. — Я знаю кто в Институте работает, знаю про многие их грешки. Ты думаешь, я не в курсе, что из местной гостинице постояльцы пропадают регулярно, не знаю о разбойничьих рейдах вашей службы безопасности в соседние области? — Это «вашей», резануло мне слух. — Да что далеко ходить, ты думаешь, никто не в курсе твоих проделок? Дим! Мы живем в век цифровых технологий, у нас все под камерами, все отслеживается. — Я почувствовал, как краснею, но не стал ему перечить. — Ты не плохой парень, Дим, но не надо мне рассказывать про то, какой Институт хороший и какие там замечательные ребята. Я все знаю! — Он пристально посмотрел мне в глаза и я заерзал, эта его фраза бала не про институт, а про шабашников, которых я увез в лес и которые там бесследно пропали, Сан Саныч сейчас не просто вел со мной беседу, он меня колол на признание или хотя бы какую то реакцию, и он в полной мере получал желаемое, сидя перед ним я краснел и бледнел как школьница в зале полном греческих статуй.
Впрочем, на этом мой собеседник остановился, не став дожимать до конца, видимо, решил, что не время сейчас для этого, и он больше пользы с меня поимеет, пока, спустив все на тормозах.
Через силу доев окрошку и получив контейнер с котлетами с собой, мы сели в мой обновленный внедорожник и двинулись порч из города.
— Хорошая у тебя машинка. — Похвалил форанера полицейский. — Но я бы поновее чего-нибудь взял, старый японец, это конечно вещь, но ведь сыплется уже наверняка.
— Я его и не покупал. — Пробормотал я в ответ. — Служебную выдали, у меня все служебное, и квартира, и машина, своего ничего нет.
— Ха. — Усмехнулся полицейский. — Как сказал бы один мой знакомый, «Живешь, как старый вор».
— Почему это? — Не понял я.
— Раньше жуликам, в смысле тем, кого называют нынче ворами в законе, запрещено было иметь семьи и имущество, вор должен был жить скромно, ни к чему не привязываться, ни от чего не зависеть. Вот и у тебя так. Только надеюсь на этом сходство заканчивается? — Он с усмешкой глянул на меня, и я промолчал в ответ.
И ведь он был прав, вся моя жизнь прошла без имущества и привязанностей, единственное, родители, а конкретно мама, отец, как это принято, после рождения отпрыска потерял к нему интерес, больше уделяя внимание пьянкам с друзьями и поискам новой любви на стороне. Мама же тянула меня в одиночку, убиваясь на работе и наплевав на свою дальнейшую жизнь, старалась дать любимому чаду образование и путевку в лучшую, чем у нее жизнь, я же ее разочаровал, семью так и не завел, имущества не нажил, и все что у меня было пару месяцев назад поместилось в один единственный рюкзак. И правда, живу как старый вор. Я грустно усмехнулся.
— Ты чего? — Заметил мою усмешку полицейский.
— Фраза понравилась. — Объяснил я. — И правда очень подходит под мою ситуацию, только я с законом проблем не имею, в смысле надеюсь, что не имею. — Капитан лишь криво усмехнулся и ничего не ответил.
Машина глотала километр за километром, дорога и вовсе радовала, ровная, широкая, интересно, как Институту удалось отгрохать такие дороги, в Москве и то были хуже, не удивлюсь, что навоображали себе какой то чудо предмет, что помогал в постройке качественных дорог, ну или же был выделен на это настолько колоссальный бюджет, что его не сумели разворовать ни чиновники не дорожники, хотя это вряд ли, столько денег в природе существовать не может.