Беспокойное наследство

Говда Олег Иосифович

Вой вожака, скликающего стаю, вырвал Куницу из полудремы одновременно с тем, как тревожно зафыркали кони.

Где-то, в версте позади, матерый зверь выводил охотничью песню. Уверенно, совершенно не заботясь о том, что намеченная им добыча будет предупреждена и попытается сбежать. Он звал серых собратьев на кровавый пир, обещая им скорый и сытый ужин. Нагоняя страх на всю округу, одновременно наделяя силой и быстротой ноги степных волков.

— Только этого нам не хватало… — озабоченно промолвил Куница, внимательно осматривая близлежащую равнину.

Отчего-то у него и на мгновение не возникла мысль, что это может быть самый обычный волчий гон,

с наступлением первых сумерек, происходящий повсюду, где обживут норы ночные охотники. К этому времени песнь вожака подхватило еще несколько волчьих глоток. Левее и ближе.

Тарас чертыхнулся, а волшебные лошади, от неожиданности и гонимые инстинктом, поддали ходу.

— Куда несетесь, оглашенные! — вскричал насмешливо Куница и из-за отсутствия узды, бесцеремонно потянул за уши четвероногого побратима. — Совсем голову потеряли?! Это ж загонщики голос подают! А вся стая впереди поджидает, пока, убегающая сломя голову, дичь выдохнется. Совсем волчьи повадки подзабыли, как лошадьми стали? В сторону сворачивать надо!

Одновременно с его словами, вой раздался не только сзади и слева, но еще и с правого боку. Причем самый мощный и легко отличимый голос вожака слышался гораздо ближе, чем первый раз.

— Либо я в последнее время сильно поглупел, — встревожено воскликнул Куница. — Либо серые значительно поумнели.

— Либо… это… не… совсем… волки… — не очень внятно, всё же конская морда не слишком приспособлена для разговоров, но достаточно понятно произнес Степан. — Призрак… тоже… чует… нечистую… силу… Слазь… медведем… обернусь… На… Призрака… пересаживайся.

— Что, прям на ходу? — уточнил Тарас, видя, что побратим и не думает останавливаться.

В принципе — ничего сложного. Умение сменить лошадь на скаку, одна из первых наук, коим в Сечи обучают молодых казаков. И Трофим Куница потратил достаточно времени, чтоб его сын как следует, освоил этот трюк, но то — с обычными лошадьми. Хорошо объезженными, обученными держаться вместе, а что взбредет в голову Призраку, еще вчера бывшему мятежным духом разбойного атамана? Будь он даже оседлан, и то неизвестно, а тут — охлопом.

Но, то ли дух Терн-Кобылецкого вовремя вспомнил о заключенном с людьми договоре, то ли Степан каким-то образом сумел на него повлиять — но, вырвавшийся вперед на целый корпус, сивко придержал шаг и так ровненько притерся к боку белаша, что сменить лошадей смог бы не только ребенок, но и слепой калека.

— Седло… сними…

Эта задача уже была посложнее. Особенно, если ремни расстегивать да рассупонивать, а не резать ножом. А портить свое единственное седло Тарасу совсем не хотелось. Даже, если забыть о том, что оно память об отце. Просто, умелого шорника найти не так легко, тем более — посреди степи. Поэтому, хорошая сбруя и ценилась выше необъезженной лошади. Надо было спешиваться…

Тарас оглянулся и боковым взглядом заметил вдали какое-то слабое свечение. Но когда повернулся в том направлении полностью — все исчезло. Вспомнив о своем умении, казак зажмурил правый глаз и сияние усилилось. Словно бы на вершине холма дотлевал костер.

— Давай, к тому кургану… — принял Куница решение, всецело полагаясь на свое предчувствие. — Там остановимся, оглядимся и все такое. Если нас со всех сторон обложили, то и спешить особенно некуда. Лучше поберечь силы.

Судя по тому, как белаш круто повернул в указанном направлении, он был согласен со своим побратимом.

Место, выбранное Тарасом по наитию, оказалось очень удачным. С их стороны вполне пологий, курган наверху заканчивался

плоским пятачком, десять на десять шагов, и — обрывался кручей. Да такой отвесной, что взобраться по обрыву наверх, без помощи веревки, не удалось бы даже человеку, а тем более — четырехлапому зверю. Но самое главное — вершина холма была увенчана старым деревянным крестом, который и распространял вокруг себя, замеченное Тарасом, волшебное сияние.

— Годится, — одобрил Степан, как только освободился от седла и обрел человеческий облик. — Чистое место… Тут и дадим бой. Жаль, с Призрака узду снять нельзя, — возле креста он сразу же развоплотится. А как бы его ледяная хватка нам сейчас пригодилась. Ну, ничего, мощные лошадиные копыта тоже добрую службу сослужат. Тем более, что он совершенно не пахнет, и для волков попросту не существует. Ну, а я — в теле Михаила Потаповича потружусь. Только ты, когда бой завяжется, держись, на всякий случай, от меня подальше. Могу и зашибить ненароком… Когда бешеная кровь в голову ударит, для медведя своих не будет. Все вокруг врагами станут.

— Знамо дело, — степенно ответил Тарас. — Думаешь, зачем запорожские казаки чубы носят? Чтоб в азарте битвы голову своего товарища от голомозого басурманина отличить легче было.

Тем временем многоголосый вой, приутихшей было стаи, раздался совсем рядом. Как бы не у самого подножья холма.

— Жаль, костер не из чего сложить, — огорчился Куница. — Враз все их звериное преимущество пропало б.

— Тю, вот еще проблему выискал, — проворчал Степан уже в шкуре медведя. — Я и запамятовал совсем, что люди ночью слепы, как куры. Не унывай, побратим, сейчас подсвечу немного… Яркого солнца не обещаю, но хуже чем в полнолуние не будет. Гляди…

Произнеся это, ученик чародея забормотал что-то, притопнул, хлопнул передними лапами и в метре над головой Тараса завис небольшой, размером с осиное гнездо, светящийся шар.

— Вот… — довольно рявкнул медведь. — Но, позволь заметить, что и тебя будет лучше видно.

— Да наплевать, — отмахнулся сразу повеселевший Тарас. — Ночная тьма волкам и так не помеха, зато я теперь тоже буду видеть, что у меня под ногами и за спиной творится.

* * *

Первый волк вымахнул на вершину холма так стремительно, словно был выброшен из окружающей темноты. Огромный сильный зверь, сверкнул глазами, припал на короткое мгновение широкой грудью к земле и тут же взвился в воздух, метя клыками в горло человеку. То ли посчитав его самой лакомой добычей, то ли — самой легкой. Но, казак даже саблей взмахнуть не успел. Куница и пистоль в руке держал, и клинок выставил перед собой, да только серый, прямо в прыжке, был сметен мощным ударом задних копыт Призрака, стоявшего рядом с Тарасом, и которого хищник действительно не заметил.

Взвизгнув, волк кувырком улетел обратно во тьму, а вот уже, занявшего его место, второго хищника — казак сам сбил пулей. Но, тот еще и наземь упасть не успел, как следом выскочило сразу три не менее крупных зверя. Теперь пришла очередь вступить в схватку медведю. Визг боли и яростное рычание смешались воедино…

— Спасибо, атаман… — поспешно произнес Тарас, и в это мгновение еще пара волков бросилась на них. Поспел черед потрудиться острой стали.

Как обычно в бою, когда время останавливает свой бег, а сознание уступает место более древним инстинктам, и все, кроме самого сражения, становиться совершенно не важным и исчезает, вместе с остальными запахами и звуками, описывать происходящее можно только со стороны.