Беспокойство
Шрифт:
Мальчишка улыбается. Конечно, он улыбается потому, что Сергей за эти два месяца сумел постичь много слов, фраз и предложений, и теперь они понимают друг друга.
Ари — это пчела, так зовут мальчишку. Теперь не то, что было там, в зимней избушке чабанов, когда они изъяснялись больше жестами, хотя Ари знал десятка два русских слов.
— Алмэк! — Сергею нравится, что Ари так называет его: алмэк — это брат.
— Хорошо, хорошо, алмэк Ари…
— Хорьёшо, хорьёшо, алмэк Серга…
Теперь вроде бы и хорошо… У Ари на окраине небольшого города, среди жалких лачужек, свой дом — хатенка, по оконце вошедшая в землю и покрытая старыми кусками толя. Собственно, эта развалюшка
— Хорьёшо!.. Сенден рэзи олсун… [1]
В зарослях, когда убежал Венке, Ари долго не решался приблизиться к Сергею. Его лицо выражало доверчивость и боязнь.
— Аллах!.. Аллах! — шептал он, скаля белозубый рот.
— Иди сюда. Не бойся. Я твоему господину еще покажу, как издеваться над людьми. Иди, иди.
— Америкел?
Сергей понял: мальчишка принимает его за американца.
— Нет! — тряхнул он головой.
— Элдетмак… [2]
1
Спасибо тебе…
2
Обманываешь…
Не зная этого слова, Сергей опять сказал:
— Нет!
— Элмен? Немес?
И все же мальчишка подполз.
— Аллах! Аллах! — глядел Ари на Сергея как на бога. Когда стемнело, он взял его за руку и, что-то умоляюще шепча, повел к избушке. Утром Ари отыскал в избушке кусок брынзы и лепешку, завернутые в тряпицу. Целый день он, что-то лопоча, взволнованно и горячо жестикулируя, пытался объяснить Сергею. Наконец Сергей догадался: в горах кого-то ищут и оставаться им здесь опасно, необходимо отсюда уйти. Но куда? Ари, показывая на себя и на Сергея, шептал: «Эркедэч… эркедэч… товарьич… алмэк Ари» — и тыкал в грудь Сергею. Товарищ!.. И Сергей доверился: «Наверное, не подведет». Хотел сказать, что он, Сергей, — русский, но не посмел, лишь качнул головой: «Согласен, веди».
А вести-то пришлось двое суток — так труден был путь в город, шли только ночью, днем, скрываясь от людей, отлеживались в придорожных кустарниках.
Ари только что вернулся с базара, принес еды. У него сильно набрякли уши, сизые пятна на них: видно, досталось ему на базаре.
— Алмэк Ари, ты больше не будешь воровать. У меня есть деньги, вот, смотри. — Сергей вытащил из-за пазухи сверток, в котором он хранил деньги, оставленные ему Венке. — Видишь сколько!
— Денга! Америкел? — отшатнулся Ари.
— Нет!
— Элмен?
— Нет, не немец… Я вор, жулик!
Ари захохотал, грозя пальцем:
— Русийя! Ты, Серга, не хитри. Ты русийя. О-о, много дэнэг!
Но Ари не был жаден. Он оказался на редкость добрым и неприхотливым мальчишкой: сам бегал по магазинам, лучшую еду предлагал Сергею и очень обижался, когда тот делил ее пополам.
— Ти, Ага, моя господин. — Он хитровато прищурился, словно бы давал понять этим, что он, в сущности, знает, откуда и кто таков Сергей.
— Алмэк Ари, я не Ага…
Однажды Ари прибежал из города возбужденным. Поглядывая в маленькое оконце, он
Вскоре они оказались на самой людной улице. Ари читал надписи на транспарантах и кое-как переводил их содержание Сергею. Вдруг толпа остановилась, попятилась назад. С подковообразной площади на людей шли полицейские машины. Лающие выкрики радиоустановки. Толпа, вздрогнув, подвинулась вперед. Навстречу ей из машин ударили мощные струи воды. Передних сбило с ног. Пожилая женщина пыталась подняться, но, как только она вставала на колени, полицейский направлял на нее струю, и женщина вновь опрокидывалась, разбрасывая руки. Один мужчина попытался пробиться к ней, но и он был сбит с ног.
— Брат! — закричал Ари, до боли сжимая Сергею руку. — Полиция заодно с америкел! — Ари схватил камень и швырнул в полицейского, но не попал.
— Пчелка, разве так швыряют?!
Бьющаяся в струях воды женщина и орущий во все горло полицейский — все это озлобило Сергея, и он вырвал из рук Ари поднятый камень. Прицелился, швырнул. Полицейский схватился за лицо. Сергей бросился к женщине, поднял, помог ей выбраться из опасного места. От радости Ари аж взвизгнул. Но тут же, заметив, что Сергея фотографирует какой-то субъект, предупредил:
— Бистро! В толпу!
Едва они оказались на тротуаре, возле превращенного в щепы киоска «Кока-кола», на плечо Сергея легла тяжелая рука. Он повернулся: перед ним стоял Венке. Хотя на нем была тюбетейка и серая в клетку сорочка, Сергей узнал его сразу. Они измерили друг друга взглядом. И в этот миг рядом оказался человек с фотоаппаратом. Конечно же, он успел щелкнуть. Это понял и Венке, и Ари, и сам Сергей.
— Пойдем, — сказал Венке.
— Пойдем, — прошептал Сергей.
Ари последовал за ними.
Вышли на пустынную улицу. Не останавливаясь, Венке спросил:
— Разве ты еще не воспользовался моими деньгами?
— Каким образом?
— Купи билет на самолет и куда угодно улетай. Я тебя разыскиваю, Мери. Шредер в этом городе. На кой черт тебе эта демонстрация!.. О, Мери, я и сам не знаю, как мне поступить с тобой! Слышишь, не знаю! Я хмельной от всяких мыслей! Не могу протрезветь… Шредер требует найти тебя живым или мертвым. Но найти!..
Он замолчал, и шаги его заглохли. Сергей поднял голову: вместо Венке он увидел перед собой Ари, смотрящего на него с удивлением.
— Он немес? — наконец прошептал Ари, боясь сдвинуться с места.
— Немец, кажется.
— Ушел он, туда, — показал Ари за угол глинобитного дома.
«Я хмельной от всяких мыслей!» Они приходили к Венке хаотично, подобно морским волнам, накатывались друг на друга. И не было им конца. Мир, который потерпел жестокое поражение, еще кружит его, Венке, в своем неутихающем водовороте. Будто бы того мира нет! Но тогда что же такое Стенбек, Шредер, наконец, таинственный Хьюм, появляющийся в «Лесном приюте» в качестве инспектора центра? Не спешит ли он, Венке, с итоговой чертой? Может, ему только кажется, что Германия никогда больше не совершит великий трюк-возрождение, который она так успешно проделала после разгрома в первой мировой войне? Все это Венке изучал в школе, многое своими глазами видел: разгромленная страна неожиданно быстро начала набираться сил. Крепнуть! Разговаривать с другими государствами тоном диктата. И ее слушали. Уступали ей. Уступка за уступкой…