Беспощадный. Не русские идут
Шрифт:
Буй-Тур заметил лежащее ничком тело у одной из палаток.
Это был капитан Няндома. А поскольку он лежал в таком положении давно и не двигался, следовало признать факт, что он убит. Или очень серьёзно ранен.
– Это вы его убили?
– Да какая разница, – равнодушно пожал плечами Мандель. – Он нам помешал. Вся остальная ваша команда, надо полагать, торчит возле Опухоли? Точнее, у выхода меридионала?
Буй-Тур хотел спросить, что такое меридионал, потом понял, что речь идёт о тоннеле.
– Зачем пришёл?
– Узнаю витязя: вы сразу
– Через полчаса здесь будут пограничники. Советую убираться подобру-поздорову.
– Ну, за полчаса многое может измениться. Нас здесь много, четверо со мной…
– Минус один.
– Пусть будет трое, – легко согласился магистр. – Кстати, вы у них на прицеле, так что не делайте резких движений. А ещё четверо упаковывают вашу команду.
Издалека, со стороны берега, прилетел тонкий девичий вскрик.
Буй-Тур дёрнулся, побледнел, только сейчас подумав о том, что оставил Аглаю с отрядом полковника напрасно. Надо было сразу уходить с ней вдоль берега, к болотам, Мандель не рискнул бы их преследовать.
– Да не переживай, витязь, – пренебрежительно ухмыльнулся магистр. – Ничего с ней не случится… если я не прикажу. Предлагаю сделку. Ты уже пару раз перешел мне дорогу, а это меня нервирует. Давай разберёмся как мужчина с мужчиной, кто из нас тварь дрожащая, а кто право имеет. Не возражаешь? Победишь ты – я отпущу твою девицу, ну, а не получится – извини, волновать тебя это уже не будет.
Буй-Тур мысленно позвал Аглаю, но неожиданно уловил ответную мысль Гамаюна-старшего, несущую смысл – «соглашайся»…
– Пусть твои нукеры выйдут из-за укрытий, я хочу их видеть.
– Условия здесь ставишь не ты, уважаемый.
«Соглашайся…»
Буй-Тур помедлил и начал спускаться к палаткам.
Мандель качнул головой.
– Подними руки.
– Я не вооружён. – Гордей развёл руки в стороны.
До палаток было около тридцати метров, и он преодолел это расстояние за полминуты. Остановился напротив Манделя.
Служитель жрецов критически оглядел его, поиграл бровью.
– А комбезик-то спецназовский.
– На тебе тоже не гражданский костюмчик, – усмехнулся Гордей. – Предлагаю раздеться.
– Это мысль. – Мандель сбросил алую накидку. – Твоя очередь.
Презрительная наглость этого человека была очевидна, он считал себя в праве диктовать условия, и разочаровывать его не стоило.
Буй-Тур расстегнул куртку, снял вместе со штанами, оставаясь в синем шерстяном трико. Куртку положил на камень таким образом, чтобы её карманы – он расстегнул молнии заранее – были на виду, в них лежали метательные звёзды и нож.
– Развит ты неплохо, – небрежно бросил Мандель. – Фитнесом занимаешься?
Буй-Тур молча сделал шаг к нему, и в то же мгновение магистр сорвался с места, растворяясь в сверхскоростном движении, и очутился рядом. По-видимому, он решил покончить с противником одним эффектным ударом, так как избрал сложный финт с уклонами и спиралевидным вывертом тела на векторе удара. Причём
Мандель, промахнувшись, по инерции пролетел на метр дальше, мгновенно развернулся, раздувая ноздри.
– Отличная реакция, господин русский, – сказал он одобрительно. – Витязей действительно неплохо готовят. А как тебе вот такое «облачко»?
Мандель снова превратился в сгусток движения и создал три эфемерных «пузыря», как бы «вытаивая» из воздуха и каждый раз нанося по удару.
Приём назывался «выращиванием облаков» и базировался на «вынесении центра тяжести» за пределы тела. Такая позиция дарит удивительные возможности исполнителю «облачных» движений, так как противник не может ударить или атаковать его, поскольку «вынесенный центр» является виртуальным и легко перемещается вокруг тела. Ответные удары противника при этом проваливаются в пустоту.
Поэтому Гордей не стал ловить магистра в «перекрестие ударного прицела», а просто пропустил удары мимо, рассчитав их допустимую близость, и ушёл от добивающего «колуна».
Мандель снова отскочил на пару метров, остановился, явно озадаченный.
– Чёрт возьми, маэстро, тебя и этому учили?
– Не отвлекайся, – разжал губы Буй-Тур.
Мандель исчез, объявился в полуметре справа, зыбкий и текучий как привидение. Он собирался атаковать противника в том же стиле, формируя «танец» петлеобразных «облачных» траекторий тела, рук и ног. Но Буй-Тур действительно знал эту технику боя и противопоставил ей технику «застывших форм», как бы превращаясь в монолитную скалу.
Мандель, пугливо отработав возможные его уклонения и ответы, ударил в финале цепочки тающих поз… и нарвался на встречный удар кулак в кулак!
Удар едва не раздробил ему костяшки пальцев, так как он был готов только к атакующей фазе приёма и не мог предвидеть реакции «встречного форсажа».
С воплем он отскочил назад, тряся кистью.
Однако Буй-Тур не дал ему времени на восстановление повреждённого энергетического каркаса, метнулся вперёд и добавил два касания костяшками пальцев – в ухо и в тыльную сторону другой ладони, вскинутой для защиты.
Мандель вскрикнул ещё раз, но всё же он был очень умелым бойцом и тут же ответил ударом ноги и локтя, останавливая Гордея. Отбежал на три шага, пригнулся. Глаза его загорелись лютой ненавистью.
– Что ж, витязь, я и не с такими умельцами справлялся. В другой раз не пощажу. А сейчас мне просто некогда возиться с тобой.
Буй-Тур прыгнул к нему, ускоряясь, и тотчас же «змеи», которых он держал в памяти, объявились воочию чёрно-зелёными фигурами и начали стрелять.
Гордей вынужден был включаться в сверхскоростное маневрирование, называемое «качанием маятника», отвлекаться на трассы пуль, сделал несколько нырков за камни. Положение было почти патовое, потому что он был безоружен, а метательные пластины хороши в ближнем бою.