Беспредел (сборник)
Шрифт:
И жил паразит в девке, не тужил – и надо ж было ей в ту «вишенку» сесть, что под откос навернулась. Но поебень эта не совсем безмозглая, походу. И не слепая-глухая, как-то узнаёт, что снаружи творится. Поднял паразит свою полудохлую и бессознательную хозяйку и погнал оттуда, ему ведь ни в больничку, ни в морг на трупорезный стол не с руки попадать было.
Но девка, видать, помирала… Если вообще не померла, пока до парка дошагала, – может, паразит и мертвяками рулить умеет, пока те свежие. Срочно новое тело требовалось, хоть какое. Вот Лёнчик и подвернулся. Почему не Зюзя? Тут снова мы разошлись: Витасик считал, что задохлик наш слишком
Ну а утром тварь Лёнчика на блядоход погнала и в привычное тело переползла, в женское.
Я в толк не мог взять: зачем при таких делах старое тело взрывать, дерьмо по сторонам разбрызгивать? Витасик так придумал: слишком большой паразит, чтобы в одном месте сидеть, он повсюду расползается, по всем кишкам и прочим местам… А когда команда «На выход с вещами!» – резко в одну кучку собирается, живот разрывая и круша… Может, и так. А вот что с ребрами и черепом Лёнчика случилось, мы не доперли, как головы ни ломали. Вроде бы уцелеть должны, а не уцелели. Растворились как-то, или еще что-то с ними вышло… Наверное, ментовские эксперты больше на этот счет знали, а может, и они не въехали.
Откуда эта дрянь у нас появилась? А хер ее поймет… Может, из космоса прилетела, совсем крохотной еще, на метеорите каком. Или испокон тут такие живут, не светятся, – не на пустом же месте истории про инкубов-суккубов появились.
Напоследок решили мы с Витасиком через неделю снова встретиться. Он пообещал в тырнет поглубже зарыться и мою историю письменно изложить, типа байка такая выдуманная, – и на всяких специальных форумах раскидать, может, откликнется кто, с кем случалось похожее… А я взялся тёлку ту разыскать, что к Лёнчику в последнее его утро приходила, она ведь сейчас поопаснее бомбы с часовым механизмом.
На том и распрощались.
Девушка у меня после Соньки так и не появилась… Никакая, ни постоянная, ни прошмандовка, на ночь склеенная.
Не получается теперь у меня с девушками… Смотрю на любую и думаю: а вдруг это та самая, что Лёнчик перед смертью к себе привел?
Парней, что пиво у подъезда лакали, я нашел влет. Да толку-то… Лишь одно понял: не здешнюю тёлку Лёнчик скадрил. Не из этой части города, а скорее вообще приезжая. У нас ведь как: вроде и не знаком ты с тёлкой, но столько раз пересекались на улицах, в магазах или еще где, что верхним чутьем чуешь: своя, местная. А в той парни свою не почуяли…
Приметы они толком не описали. Каждый свое твердил, даже в цвете волос не сошлись. Но любопытно вот что: туда шла, с Лёнчиком, так они и внимания не обратили, а как обратно – заинтересовались, вслед стали пялиться… Видать, прав Витасик про запахи, и этих самым краешком зацепило.
В общем, стал я девок конкретно бояться. Что, если ошиблись парни и чувиха та местная, просто не встречалась им?
Пустым я к Витасику через неделю пришел, без улова.
А он пачечку листков
Посидел, почитал… Фигня какая-то. Да разве я так базарю? «Спермотоксикоз», «эксперимент», «томление духа»… За этакие слова в приличной компании и по щам прилететь может.
Но Витасик сказал: так надо. Он историю на сайт собрался заслать, хренотой такой занимающийся, на конкурс какой-то, там мат через слово не в жилу, – выложить можно, не запрещают, да не дочитает никто. Ну, надо так надо…
И напоследок. Тем парням, кто Витасикову писанину одолел: берегите себя, в натуре. А если заметите, что, как тёлке своей вдуете, так потом целый день без сил и ничего не хочется, – линяйте от нее, бросайте всё и линяйте.
И еще: грибы с синькой никогда не мешайте, херня получится, а не кайф, проверено.
Юрий Погуляй
Уткоробот и злобные свиньи
Красный Уткоробот преодолел море лавы и вышел прямиком к порталу. Стальные ноги дымились от жара, но Уткоробот не боялся. Он встал напротив Злобной Свиньи и поднял раструбы огнеметов.
– Сдавайся, злодей! – прокричал Уткоробот.
– Нет. Аха-ха-ха! Я порабощу эту планету!
– Я не дам тебе это сделать!
– Аха-ха-ха! Тогда ты познаешь мой гнев! – последнюю фразу увлекшийся Миша произнес вслух. Замер. Красный карандаш застыл над листком бумаги. Шея сама втянулась в плечи.
– Придурок! – немедленно отреагировали сзади. Кулак больно ткнул в спину.
– Кто обзывается, тот так и называется! – буркнул Миша, не оборачиваясь.
Весь класс смотрел на него. Учительница вышла, оставив первый «Б» на рисование. Она часто так делала, а когда возвращалась, от нее неприятно пахло. От папы так пахло, когда приезжал дядя Олег, и они на весь вечер запирались в кабинете и смотрели взрослые фильмы, а потом выносили оттуда пустые бутылки.
– Факт! Факт! – Сидящий на последней парте Гаврила вытянул средний палец.
– Это плохо! – сказал Миша.
Недавно он спросил у родителей, что значит средний палец и слово «факт», и, пока папа странно улыбался, поглощая суп, мама напряженно объясняла, что так делают только плохо воспитанные мальчики. Что это неприлично.
– Мишенька-писенька, – продолжил Гаврила.
– Перестань! – возмутился Миша. – Это некрасиво!
Одноклассники зашумели, переключившись на новое развлечение. Карандаши легли на столы. Кто-то засмеялся противно, издевательски. Миша угрюмо прикрыл глаза руками, чтобы не видеть смеющихся над ним лиц. Только Глеб смотрел понимающе, но не вмешивался.
Папа говорил, что если задирают – нужно не реагировать. Если же ударили – то бить. Бить и не бояться, что ударят сильнее.
Миша же все равно боялся.
Он посмотрел на свой рисунок. Красный Уткоробот стоял напротив Злобной Свиньи и не ведал страха. Из рук героя бил огонь.
Зажигалка в кармане словно нагрелась. Хотелось взять ее, щелкнуть кнопкой и увидеть, как гудит острое пламя, которое даже на ветру не гасло. Его талисман, тайно взятый из ящичка на кухне. Вот бы сжечь Гаврилу, как Злобную Свинью в третьем эпизоде второго сезона его любимого комикса «Красный Уткоробот».