Бесприданница

Барох Лара

– Вот горюшко-то. Все же стоило, может, лекаря позвать? – Герд еще немного помолчала, жалостливо качая головой, а затем, глубоко вздохнув, принялась рассказывать мне про меня же, иногда перескакивая с детали на деталь. Я осторожно задавала вопросы, направляя ее монолог.

Я – баронесса Далия Берси, девятнадцати зим от роду. У меня две младшие сестренки, та, что недавно заходила - Гулла, ей пятнадцать зим. Есть еще младшая - Фрея, той девять зим. Мать - Иде, а отца звали Ингмар.

Живем мы рядом с деревней, в северной части

королевства Молбук. Королевство наше располагается в северных землях, на больших скалистых островах, омываемых холодным морем.

Семья наша живет очень скромно, раньше, еще до моего рождения у отца были четыре деревни, но денег никогда не хватало, и он не придумал, ничего лучшего, как по одной их продавать, и на эти деньги жить. А последние средства в виде запасов еды на все лето утонули, когда обрушился мост. Вот такая невеселая история выходила, если сократить все охи и ахи Герд.

Глава 2

Закончив рассказ, старушка глубоко вздохнула и замолчала. А потом спохватилась:

– Ты, небось, голодная? А я все болтаю и болтаю. –

И да, желудок отозвался сухими спазмами, но хуже то, что внезапно захотелось нещадно в туалет.

– Мне бы в туалет. – Увидев удивление на ее лице, спохватилась. Какой туалет в королевстве? Пояснила: – На горшок очень хочется.

Старушка тут же понятливо закивала и потянулась за серым мешком, что лежал у меня в изголовье. Пару раз встряхнула его, осмотрела с разных сторон и откинула шкуру, под ней я, оказывается, лежала совершенно нагая. Мгновенно стало зябко, тело покрылось мурашками, и я торопливо натянула на себя мешок, который оказалась чистой, но далеко не новой рубашкой аж до самых щиколоток. Тепла она мне особо не принесла, и еще сильнее захотелось в туалет. Хотя, казалось – куда уж сильнее. Няня тем временем уже натягивала мне на голову теплое серое платье, а после него, сверху, овечий жилет. Только после этого тело начало согреваться, а я перестала стучать зубами.

– Нако вот, – пододвинула к моим ногам деревянные башмаки-колодки, а сама метнулась в темный угол.

Оттуда она вынесла пузатый невысокий горшок с крышкой. Наконец-то! Подхватила его и, завернув за край кровати, отвернулась. Все же непривычно и стеснительно делать такое при свидетелях. После этого жизнь начала возвращаться уверенными шагами. Слабость никуда не делась, горло по-прежнему саднило, да и отек в носу до конца не прошел, но если передвигаться медленно, то вполне можно жить – голова не кружиться, да и соображать я начала почти нормально.

– Ягодка, ты присядь, ножки твои обую. – Няня кивнула на кровать, и я послушно на нее присела.

Приподняв одну ногу, она надела на меня теплый чулок, и подвязала его веревкой вокруг ноги над коленом. Также поступила и со второй ногой. Затем отошла на шаг и, окинув меня взглядом, удовлетворенно кивнула.

– Пойдем-ка на кухню, ягодка моя, я там молочко для тебя давеча принесли.

Няня шла в темный угол, хотя, они все здесь такие, и поминутно оглядывалась на меня. А у меня возникли сложности

с ходьбой. Дело даже не в том, что в деревянных колодках ноги изрядно скользили. Главную опасность представляла высота колодок. На вскидку, это сантиметров пять, а если нога подвернется? О последствиях лучше не задумываться, поэтому шла крайне медленно, осторожно переставляя ноги в непривычных башмаках.

Но впереди меня ждало следующее испытание, в виде ступеней. Едва мы вышли из двери, оказались в небольшом холодном коридоре. Справа глухая стена, напротив нее лестница вверх. Но Герд пошла на ту, что спускалась вниз, и я медленно последовала за ней. Благополучно спустившись на первый этаж, она завернула налево, ну и я следом.

Едва зайдя внутрь,почувствовала, как тело окутало тепло, а в нос ударили запахи слегка подгорелого хлеба, жаренного лука и, кажется, каши.

– Тира, посмотри, кого я привела! – Звенящим от радости голосом Герд уведомила стоящую возле очага женщину. – Осталось ли молоко, что принесли для госпожи?

Кухня представляла собой помещение, по размеру напоминающее то, в котором я очнулась. В центре стоял громоздкий деревянный стол, с лавкой во всю длину. Вдоль стен, прямо на полу, какие-то горшки разных размеров, корзины, пара ящиков и просто посуда, тарелки и кружки. Одним словом, полная антисанитария.

На стене, слева от входа, виднелись два узких и длинных окна, а у противоположной стены-очаг. Стоящая возле него женщина повернулась на голос няни, окинула ее и меня недовольным взглядом. Затем стряхнула со стола прямо на пол луковую шелуху, и кивнула на лавку.

Пока мы присаживались, она откуда-то из другого помещения вынесла глиняный кувшин, нагнулась и подняла с пола щербатую чашку. Дунув в нее, поставила на стол. Налила молоко из того самого кувшина и достала кусок лепешки. Причем все это она делала в полной тишине.

– Храни тебя Всевышний, Тира! – Поблагодарила ее няня и придвинула мне еду.

Что сказать? Молоко оказалось очень густым, ароматным и даже слегка сладковатым. А вот лепешка твердой. Но я осторожно ее откусывала и запивала молоком. Хорошо бы его подогреть, но об этом я подумала, лишь выпив половину. Глотать было немного больно, но голод – не тетка.

– Тира, налей-ка еще чуток молока. – Проследив, что моя кружка стремительно пустеет, няня попросила для меня добавки. Причем сама не пила.

А после второй кружки на меня навалились сытость в обнимку со слабостью. Полежать бы не мешало, но памятуя слова сестры, решила ее не злить лишний раз.

Все происходящее казалось немного нереальным. Это точно со мной происходит?! Сон, да и только… Вот сейчас проснусь по настоящему и пойду себе кашу на завтрак варить, да чайник с водой кипятить. Нормальный электрический чайник, а не эти их… – я оглядела стоящую на полу посуду.

От сытости и слабости невольно начала вспоминать прошлую жизнь. По всему выходит – умерла я там, дома, в своей квартире. что ж, каждому суцдьба свой век назначила. Мой, значит, как раз там и кончился…