Бесприданница
Шрифт:
Храмовник оказался сухоньким старичком, одетым в простую коричневую сутану, препоясанную кожаным шнурком. Но при этом темпераментом обладал бешеным. Начиная от размашистой и быстрой походки и заканчивая горящим взором. А какой силой обладал его голос! Он мог быть ласковым и тихим, когда храмовник рассказывал завязку очередной истории. Или громогласным и мощным, когда грозил врагам веры бедами. Но при этом святой отец был очень тонким психологом.
– Вы боитесь меня? Или мне показалось? – вкрадчиво, осторожно, заглядывая в глаза обратился он ко мне почти с первых минут.
Меня,
– У госпожи Далии печальная судьба. – Вступился за меня жених. А потом в красках рассказал как мы потеряли кормильца и как я еле выжила, после купания в ледяной воде. Правда умолчал о моей потере памяти, но признался, что храмовники были не частыми гостями на нашем острове. В основном появлялись на похороны или крестины. Даже за десятиной присылали поверенных людей, сами не являлись.
– Ленивые братья попались. А напомните, истинный господин, где остров то ваш находится? – Сощурился храмовник, и мне почудилось, что он этого дела так просто не оставит.
– Вы госпожа меня не бойтесь. Я же не ругать вас пришел, а делится, чем сам богат. А уж если вам до меня никто про Всевышнего не рассказывал? Какой с вас спрос? Это скорее я должен у вас прощение просить, за недогляд своих братьев.
И на этом я выдохнула страх. Тревога, да, никуда не делась. Но страх перед этим умным старичком я отныне не испытывала. Мало того, как то незаметно мы стали скучать без его визитов и рассказов. Когда тому требовалось отлучиться на время по делам.
Поэтому как то само собой получилось, что он стал посещать нас раза два в неделю. Одну из комнат мы как могли, обустроили, и использовали ее для молитв, под его руководством и нравоучительных бесед.
Уже позднее я узнала что отец Одд состоял в сопротивлении ронюскам. Вынужден был бежать в другие королевства. Долго скитался. А сейчас счастлив независимости своей родины.
Глава 78
Кто бы мог подумать, что очередная встреча с храмовником окажется судьбоносной для всего королевства. После молитв, разговоров и распития взвара тот засобирался уже уйти. Я провожала его на улице, и так получилось, что мы остались вдвоем.
– А скажи ка, дочь моя, направил ли Тюггви своих представителей в другие королевства? – Вкрадчиво начал он.
В силу того, что мы обсуждали все аспекты жизни людей, поэтому этот вопрос не вызвал у меня настороженности. Отец Одд прекрасно осведомлен о нашей семье. И о близости к будущему королю.
– Да, святой отец, дипломаты уехали, но пока новостей от них нет. Ждут, когда их примут властители.
– Так пусть не ждут – не примут их! – С усмешкой ответил храмовник, а я непроизвольно приоткрыла рот от такой новости.
– Почему?
– Дочь моя, все известные мне короли, являются в той или иной степени родственниками. Тетки, дядьки, дочери, сыновья. Это одна большая и могущественная семья. И они никогда не примут в своем доме чужаков. А Тюггви, тот именно чужой. Взялся ниоткуда, поднял восстание. Что ждать от такого? Нет. Лучше держаться от такого подальше.
Я стояла
– И что нам делать? – Ноги враз отказались меня держать и не задумываясь присела на лавочку во дворе.
– А вот это правильный вопрос. – Он опустился на лавочку рядом и начал, как всегда, издалека.
– Любая власть это как человек. И стоит на двух ногах. Одна нога – это королевская власть. А вторая – мы! Одна нога хромает, и второй достается. А когда обе здоровы – то и в королевстве порядок. Но так бывает редко.
И тут я начала медленно понимать куда он клонит. Действительно, храмовники являли собой мощную силу. Они даже монархам могли диктовать свои условия, в ряде случаев. А вот короли, не могли ответить тем же. Потому что жизнь их бывала скоротечной, и каждому новому правителю приходилось одному биться со знатью, соседями и обстоятельствами. У храмовников же порядок отработан веками. И от одного конкретного человека мало что зависит. Это монолит, который не под силу свернуть.
И вместе с откровением храмовника разом схлынули все надежды на внешнюю торговлю. Да к нам на коронацию никто не поедет, не говоря уже о том, чтобы покупать у нас что-то. Неужели все было зря? А дальше? Нас, ослабевших ронюски могут запросто прихлопнуть, подкопив силы. Ни мне, ни жениху, ни Тюгви не будет спасения. Соседние королевства нас не примут. Да и не побежит Тюггви. Это значит конец? Неминуемый?
Отчаянье захлестнуло волной, и разрыдавшись я рассказала о своих мечтах храмовнику. О доходах с продажи лесопилок, соли, бумаги и прочего. Был бы рядом жених – выплакалась ему. Но тот занимался делами королевства.
– Тюггви – правильный правитель. Я много повидал, пока странствовал по миру. Приобрел друзей и обзавелся врагами. Слава Всевышнему, друзей все же больше. Я помогу вам. Напишу письма своим братьям, и попрошу за Тюггви. Не все откликнутся. Но всем и не угодить. А что касаемо ваших лесопилок… – тут отец Одд потупил взгляд. Глубоко вздохнул. Помолчал. – Мои братья попросят внести пожертвования за свою протекцию. Таковы правила.
– С радостью! Были бы продажи. – Растирала остатки слез по щекам.
Железная рука безысходности наконец разжала свои холодные пальцы на моем горле. Впереди замаячил лучик света, рассеивая черную мглу вокруг.
Но почему так случилось? Неужели Тюггви не знал, что он не рукопожатный? А другие? Никто не сказал, не предупредил. Впрочем, кто мог это сделать? Соратники освободителя? Они же солдаты, а не политики. А вот знать… Те наверняка знали. И все как один промолчали. Почему? Предали? Ждали возвращения ронюсков? А может и того больше, заговор готовят? Деньги у них есть. И люди. Что стоит им свергнуть исхудавшего льва и самим занять трон? Хотя нет. Побоятся ронюсков. Скорее предадут, а на захват власти не решатся. Виселица по ним плачет. Но пока нельзя – поднимут восстание. Брат пойдет на брата. Реки крови прольются по земле. Нет. Надо перетерпеть. Окрепнуть. Нарастить жирок и вот тогда… Но это уже не мои заботы. Обо всем сегодня же расскажу жениху и пусть собирает совет.