Бесприютный
Шрифт:
Глава 15
Жизель подпирала стену своего дома на улице Деламбр, хмуро изучая газету.
– Паршивые дела, – пробормотала она, – я не ошиблась. Это он. Я извиняюсь, но это он самый.
Она была очень удивлена. Надо бы пораскинуть мозгами. Мартин паренек шел напролом. Есть над чем подумать.
К ней медленно направлялся клиент. Она знала его, он приходил примерно раз в месяц. Когда он с ней поравнялся, Жизель отрицательно покачала головой.
– Не то чтобы я могу себе позволить всем отказывать, – сказала
– Почему? Ждешь клиента?
– Сказала, не могу! – повысила голос Жизель.
– Почему не можешь?
– Потому что я думаю! – огрызнулась Жизель.
Как ни странно, мужчина ничего не ответил, удивленно хмыкнул и ушел. Чудные все-таки эти мужики, подумала Жизель, не нравится им, когда женщины думают. И они не так уж не правы, потому что, когда я думаю, лучше со мной не связываться.
Молоденькая Лина, услыхав крик Жизель, прибежала с другого конца улицы:
– Что случилось, Жизель?
– Ничего. Ты очень смелая, но, когда понадобишься, я свистну.
– Слушай-ка, Жизель, – опять заговорила Лина, – я тут все время думаю кое о чем с самого утра.
– Не советую много думать, клиенты разбегутся.
– Ты не видела газету?
– Какую? Ну видела. И что?
– Тот тип, которого ищут за убийство двух женщин… Ты видела его в газете?
– Ну да.
– И тебе ничего не показалось?
– Ничего, – ответила Жизель с вызовом.
– Да вспомни, Жизель… Это же тот парень с аккордеоном, который искал старую Марту. Это он, я тебе клянусь!
– Не клянись! Клясться нехорошо. Жизель небрежно развернула газету и посмотрела на фоторобот:
– Нет, Лина-крошка, это не он. Я извиняюсь, но это совсем не он. Смутное сходство есть, это да, но в целом ничего общего. Уж извини.
Сбитая с толку уверенным тоном толстухи Жизель, Лина снова взглянула на портрет. Да нет, она еще не сошла с ума, парень тот самый. Но как же Жизель, она ведь всегда права. Жизель ее всему научила…
– Ну, – сказала Жизель, – так и будешь тут торчать столбом и разглядывать этого мужика?
– А если это все-таки он, Жизель?
– Это не он! Заруби себе на носу, и закончим на этом. Потому что тот парень, которого мы видели, – говорила Жизель, размахивая пальцем перед носом Лины, – это малыш старой Марты. А ты же не думаешь, чтобы малыш старой Марты, самой умной в нашем квартале, нашей живой легенды, пошел убивать женщин, после всего, чему она его научила? А?
– Нет! – ужаснулась Лина.
– Ну вот и нечего всякую чушь пороть. Лина ничего не ответила, и Жизель заговорила
опять, уже серьезнее:
– Послушай, Лина-крошка, ты, случайно, не собираешься пойти и сдать невинного человека легавым?
Лина посмотрела на Жизель с легкой тревогой.
– Потому что потом можешь распрощаться с работой. И если хочешь все испортить только потому, что не можешь отличить цыпленка от ястреба, дело твое, ты уже большая.
– Хорошо, Жизель. Но ты клянешься, что это не он?
– Я никогда не клянусь.
– Но это точно
– Нет, не он. И вообще, дай сюда газету, не будут дурные мысли в голову лезть.
Жизель смотрела вслед Лине. Теперь девчонка успокоится. Хотя от молодых всего можно ждать. Надо будет присмотреть за ней хорошенько.
Глава 16
Луи торопился в Гнилую лачугу на улице Шаль, спрашивая себя, не осталось ли, случайно, вчерашней запеканки. Старик Вандузлер, похоже, знал толк в еде, а Луи так давно не ел картофельной запеканки. Это ведь блюдо для целой компании, а когда живешь один, для компании готовить не станешь.
Конечно, жизнь троих приятелей, что делили кров со стариком Вандузлером, вовсе не была идеальной, все-таки сорок лет разницы в возрасте. Луи не раз подсмеивался над этим. Но может, он и не прав. Потому что, по правде сказать, его собственная жизнь, жизнь одинокого сыщика и переводчика Бисмарка, который подумывал, как лучше сложить обувь, тоже не была примером для подражания. Они, во всяком случае, вместе платили за жилье, у каждого был свой этаж, они были не одиноки, и, кроме того, они готовили запеканку. Не так глупо, если подумать. И ведь не скажешь, что на этом все кончится. Луи всегда считал, что первый, кто покинет лачугу ради женщины, будет Матиас. Но старик может его и обскакать.
Было уже больше часа дня, когда он постучал в дверь. Люсьен поспешно впустил его. Сегодня он был дежурный и торопился домыть посуду перед уходом в школу.
– Все уже поели? – спросил его Луи.
– У меня урок в два. В четверг мы всегда спешим.
– Марк дома?
– Сейчас позову.
Люсьен схватил швабру и дважды стукнул в потолок.
– Это что? – удивился Луи.
– Средство внутренней связи. Один стук для Матиаса, два Марку, три мне, четыре старику, а семь раз – общий сбор перед отправкой на фронт. Не надо каждый раз бегать по этажам.
– Понятно, – сказал Луи, – я не знал.
И он посмотрел на мелкие круглые отметины на штукатурке потолка.
– Ну да, следы остаются, – сказал Люсьен. – В любой связи есть недостатки.
– Как Воке? Все спокойно? Без происшествий?
– Все тихо. Вы видели его портрет в газете? Свидетели хорошо его разглядели. В полдень мы с ним вместе обедали при закрытых ставнях. В такую жару соседи не удивятся. Сейчас он спит. Личная сиеста, как он сказал.
– Поразительно, что этот тип может спать.
– По-моему, он чересчур возбудим, – сказал Люсьен, снимая фартук.
На лестнице послышались шаги Марка.
– Я пошел, – сказал Люсьен, затягивая узел галстука. – Иду рассказывать молодежи о катаклизмах двадцатого века. У детей в головах так много трухи… – пробормотал он себе под нос.
И вихрем выбежал из дома, мимоходом махнув рукой Марку. Луи задумчиво сел. В этом доме он немного терялся, прикасаясь к нормальной жизни.
– Он спит, – тихо сказал Марк, указав на дверь каморки.