Беспризорница
Шрифт:
Он привык убивать. Он бандит. А ещё, тот, от кого меньше всего ожидала… Никогда она не думала, что он сможет поднять на неё руку.
— Дима, Димочка, прошу, не надо! Не бей! Умоляю! — она кричит, рыдает, чувствуя свою кончину.
Он убьёт её, не задумываясь и не сожалея.
Это последний день её счастливой, полной радостных мгновений жизни. Потому что завтра для неё уже не наступит.
Она останется жить лишь физически. Только её тело будет продолжать бороться… Душа же умерла в
— Не только поэтому, кроха. Ты моя дочь. Самая родная, самая дорогая частичка моей души. В тебе моя кровь. Ты кусочек меня, понимаешь? — сжимал кулаки, мысленно проклиная себя, как тварь последнюю.
А дочь…
Она просто потянулась ко мне, отдаваясь в объятия и, клянусь всем, что есть у меня, в этот момент я испытал такое облегчение, что закружилась голова.
Знаю, что такое знать ребёнку не следует. Но где-то в глубине души был рад от того, что она узнала. Мне стало легче, когда получил прощение дочери.
Но, конечно, не настолько, чтобы вновь почувствовать себя человеком. Да и не человек я.
Ублюдок.
Тварь.
Знаю.
— Что ты здесь делаешь?! — я не заметил, как Варя проснулась и теперь наблюдала за мной со странным выражением лица.
Это страх?
Или она не знала, что по ночам я прихожу к ней, чтобы вновь окунуться в прошлое, где она меня любила, а я её боготворил.
Где она принимала меня таким, какой есть, а я, приходя домой, забывал, кем являюсь на самом деле и сколько на моих руках крови.
Где мы были счастливы и верили в будущее.
— Спи, я просто посижу рядом.
— Уходи, Дима, — отвечает стальным тоном, а грудь вздымается часто — от волнения.
Варенька… Сколько бы ты не изображала Снежную королеву, я не поверю, что не осталось чувств ко мне.
О чём бы ты не кричала мне в лицо, глаза не врут. И тело не врёт. Даже этот несчастный малыш, который родится через несколько месяцев, был зачат от любви.
От больной, яростной, сумасшедшей любви, что давно уже превратилась в неизлечимое заболевание.
— Уйду. Позже. Спи, сказал.
Она вздыхает и переворачивается на спину.
— Эта Аня… Кто она?
Этот вопрос меня озадачивает и пробуждает подозрения, что беспокоят меня с тех пор, как увидел эту девицу.
— Что-то не так с ней? — спрашиваю настороженно и даю себе обещание, завтра же позвонить в клинику.
Варя нервно кусает губы, словно раздумывая сказать мне или нет.
— Говори, Варь.
— Она странная какая-то… Ведёт себя, словно родственница.
— Что она тебе сказала?
— Просто скажи ей, чтобы занималась исключительно Даной… Только не в своём стиле. Не пугай девушку.
Ну да, конечно. Я же монстр, блять!
Чудовище.
Изверг.
— Как ты себя чувствуешь? —
Да язык не поворачивается произнести: «Не передумала ли ты, моя дорогая, на счёт аборта?»
А то ведь к кровати привяжу до самых родов.
— Нормально, — слышу обтекаемый холодный ответ и хочется встряхнуть её.
— Варь, ты же понимаешь, что я не позволю тебе убить ребёнка? Давай договоримся сразу, без глупостей. Знаешь ведь, что будет по-моему.
Она смотрит в потолок застывшим взглядом и тихо вздыхает.
— Я не стану избавляться от него. Но не потому, что ты того не желаешь. Просто я хочу его родить. Но это ничего не меняет для нас, Дима, — как серпом по яйцам мне эта затёртая до дыр пластинка.
— Как скажешь, — фальшиво соглашаюсь и поднимаюсь с кресла.
Сегодня мне суждено спать одному. Как, в принципе, и много лет подряд.
Попробовал как-то разок уснуть с бабой, но так и не смог. Пришлось выпроваживать её, а самому снова окунаться в блядские воспоминания, что не дают покоя мне и сейчас.
Если разобраться, то и не жил я все эти годы. Так, существовал. Трахал шалав, лишь бы разрядиться. Ел, лишь бы не сдохнуть. Работал, лишь бы не думать.
Вот и вся жизнь моя.
А теперь блуждаю по ночам призраком, заглядывая в лица жены и дочери. И похуй мне как это выглядит. Для меня и то счастье.
Хотя бы они рядом и я могу видеть их каждый день.
— Спокойной ночи, жена, — бросаю ей через плечо и, не дожидаясь гневного «Я ТЕБЕ НЕ ЖЕНА», покидаю спальню.
Тащусь к себе с огромным желанием выпить и, налив добрую порцию вискаря, плюхаюсь на кровать.
Позади слышу какое-то шевеление и, резко развернувшись, хватаю за горло… Аню.
Слышу звук разбитого о паркет бокала и наблюдаю за бледным лицом в полутьме.
— Какого хера ты забыла в моей постели?
Опускаю взгляд ниже и замечаю, что девчонка полностью голая.
Она же, осторожно убирая мою руку с шеи, кладет её на свою грудь.
— Я пришла развеять твоё одиночество, — шепчет мне на ухо, опуская мою вторую руку к своей промежности.
Оттолкнул от себя деваху и поднялся с кровати. Что ещё за новости?
— Пошла на хрен отсюда. И чтобы через пять минут я тебя не наблюдал в своём доме, — зачесались руки вкатить ей по первое число, да больно надо, руки об шалаву малолетнюю марать.
— Подожди… — подпрыгнула как кошка и повисла у меня на шее. — Пожалуйста! Не злись! Я как только увидела тебя там, в больнице… С ума сошла! Пожалуйста, не отталкивай, — болталась на мне, как собачонка, а у меня аж крышу сорвало.
Только начал отрывать шмару от себя, как позади послышался стон. Не трудно догадаться чей.