Бессамемуча
Шрифт:
– Обойдётся, - пробурчал Долин.
Он чувствовал себя униженным и оскорблённым не тем, что вынужден таскать чужие чемоданы, а тем, что плешивый чувствует унизительность момента не менее остро, чем он сам.
* * *
Непоздний вечер. Главный корпус дома отдыха "Поляны", кажется, почти обезлюдевшим: редкое окно светится жёлтым светом, лишь изредка где-то стукнет дверь, послышатся воровато-приглушённые голоса и шаги, смягчённые ковровыми дорожками, и вновь становится тихо.
Каково же было удивление Долина, когда он с женой вошёл в ресторан и увидел битком набитый людьми зал. Им с большим трудом удалось
– Рыбу будете?
– Кроме рыбы, есть что-нибудь?
– истекая слюной, поинтересовался Долин.
– Ничего, - ответила девушка и выставила на стол две порции рыбы с гречкой.
– Зачем же тогда спрашивали?
– ухмыльнулся Долин, обращаясь как бы к жене.
– Фы-фы, - подула официантка на непослушный локон.
– Странные вы люди: откуда мне знать - будете вы рыбу или нет?
– - Будем, - сказал Долин.
– Надеюсь, кроме рыбы ещё что-то будет?
– Раньше нужно было приходить. Тянетесь, как на похоронах, - проворчала официантка, но, увидев нездоровый блеск в глазах Долина, немного смягчилась.
– Хочите, салаты могу принести? Чай потом сами себе нальёте.
Официантка удалилась. Долин осмотрелся по сторонам: кто ел курицу, кто - шницель, а чуть поодаль два молодца шахтёрского вида уминали мясо с жареной картошкой, запах которой на расстоянии дурманил Долину голову. Рыбы не было ни у кого. Жена успокоила Долина:
– Скоро будет банкет. Там ты поешь как следует. Потерпи, не долго осталось.
– Ну, тогда вперёд, - с вожделением произнёс Долин и взял в руку вилку.
0x01 graphic
– Братцы, выручайте!
– раздался голос, и между Долиными просунулась голова Аркаши. Одновременно супруги были обняты ею за плечи.
– Братцы, вы ещё не начали есть? Замечательно! Ораевский с семьёй не может найти себе места. Всё занято! Не понятно - откуда столько народу? Вас ведь только двое? Замечательно! Можно вас пересадить за другой столик?
Долин взглянул на жену. По её потерянному лицу он понял - отказать Аркаше она не сможет. А его дело телячье - он здесь только муж своей жены.
– Вот спасибо-хорошо! Век не забуду!
– воскликнула Аркаша, и, не теряя время даром, отнесла тарелки с рыбой на стол двух здоровяков шахтёрского вида.
– Здоровеньки буллы, - улыбнулась им Аркаша.
– А мы к вам, не возражаете? Как говорится - в тесноте, да не в обиде. Правильно? Вот только вашу тарелочку немножко пододвинем, вилочку переложим, хлебушек переставим и порядок. Вот спасибо, ребятушки. Век не забуду, - и, уже обращаясь к Долиным, она торопливо сказала.
– Ну, чего вы? Идите скорее! Садитесь. Здесь вам будет хорошо. Такие гарные хлопци! Всё - побежала начальство устраивать. Всем приятного аппетита.
Усевшись, Долин улыбнулся новым соседям:
– Извините, мы вас не очень стеснили?
"Шахтёры" переглянулись между собой и ничего не сказали. Долин смутился. Уткнувшись в тарелку, он угрюмо поедал холодную рыбу. Беспокоясь, чтобы официантка, обещавшая салат, не потеряла их из виду, Долин поднял глаза и столкнулся с тяжёлым взглядом "шахтёров".
– Что?
– с набитым ртом спросил Долин, поочерёдно глядя то на одного, то на другого.
– Самому не тошно перед начальством так прогибаться?
– басом
– Как - так?
– поперхнувшись, Долин закашлял.
– Дурку-то не валяй, - сказал, как отрезал шахтёр.
– Одно хочу сказать - из-за таких как ты мы и живём хуже свиней. У нас на шахте тебе бы точно тёмную у строили.
– Что?!
– выпучил глаза Долин.
– Если вы ни черта не понимаете, то молчите.
– Возьми себя в руки, - попросила жена.
– Пусть говорят, что хотят. Ешь давай быстрее и пошли отсюда.
– Не хочу, - громко сказал Долин и, бросив вилку, резко поднялся из-за стола.
На шум дружно повернули головы главный врач и члены его семьи. Долин нарочно улыбнулся Ораевскому, как он надеялся, улыбкой полной сарказма и иронии.
* * *
– Нельзя не идти, - в десятый раз говорила Долина мужу.
– Можно, - упрямо отвечал Долин.
– Моего отсутствия никто не заметит.
– Ты не знаешь Аркашу: она всё заметит и обидится. Тогда на моей карьере можно будет ставить крест.
Это был убийственный аргумент, не оставлявший Долину никаких шансов игнорировать главное юбилейное мероприятие - ужин и концерт. Понурив голову, Долин поплёлся за женой в банкетный зал ресторана, где был накрыт стол на сотню с лишним персон и устроена сцена. Всё было готово для начала: гости собрались за столом, музыканты ненужно настраивали инструменты, перед ними в заметном волнении прохаживался ведущий концерта, вопросительно посматривая на Аркашу. Жена Долина направилась на своё "рабочее место" - рядом с Аркашей, а сам он пошёл искать себе местечко подальше от президиума. Свободных мест не оказалось. Вернее было одно - рядом с плешивым. Долин прошёл мимо, делая вид, что не замечает пригласительную жестикуляцию плешивого. Едва Долин уселся на приставной стул, как к нему подошла Аркаша.
– Извините, но здесь проход для артистов, вы будете мешать. Пойдёмте, я вас пристрою.
И пристроила рядом с плешивым.
– Я машу, машу вам, а вы не видите!
– обрадовалось Долинское наваждение.
– Это - судьба!
– вздохнул Долин.
– Что, простите?
– наклонился к нему плешивый.
– Это я о своём, о девичьем.
– Слушайте, а я как раз вспомнил анекдот про судьбу. Классный анекдотец! Приходит, значит, один еврей к отцу и спрашивает...
Положив локоть на стол и подперев щёку ладонью, Долин слушал соседа одним ухом, а другим пытался уловить, о чём говорили за столом. Долгожданное появление Ораевских заставило замолчать даже плешивого. Банкет начался.
Ведущий тут же дал слово Ораевскому Виктору Николаевичу.
Главврач в своём великолепном костюме, (глядя на который Долин испытал чувство гордости, поскольку этот костюм, не исключено, он нёс в чемодане), выглядел так, как должен, по мнению Долина, выглядеть необычный человек.
– Коллеги, - начал г-н Ораевский, дождавшись абсолютной тишины, - как быстро летит время! Я отлично помню тот день, когда Аркаша - позволь, Аркадия Андреевна, по старой дружбе, так тебя называть. Я помню тот день, когда ты, робея, впервые переступила порог нашей больницы. Боже, как ты была хороша! Слов нет, ты и сейчас фору дашь любой девчонке, но тогда !
– Ораевский закатил глаза, - тогда ты была фантастически хороша!! Сколько мужских сердец разбилось о твои бирюзовые глаза, об атлас твоей кожи...