Бессердечное небо
Шрифт:
Я потянулась к источнику силы, где находилась моя магия, но ее там почти не было. Словно моя сила утекала в канализацию, и на этот раз никакой огонь в Солярии не способен ее восстановить.
И сквозь всю эту черноту я снова подумала о своей близняшке, потому что не ощущаю ее. И мне нужно знать, что она здесь, что с ней все в порядке после того, что я натворила.
— Открой глаза, Голубок, — приказал Орион, и я прижалась к нему, лежа на спине, снова узнавая его, когда почувствовала тепло его тела, прижавшегося к моему.
Сет
— Моя королева! — кричала она. — Пожалуйста, взгляни на лицо своего возлюбленного! Вернись к нам!
Каким-то невероятным образом мне удалось выполнить просьбу Ориона: мои глаза распахнулись, и на меня уставились два до боли знакомых темных глаза. Кровь стекала по его щеке из раны на виске, и паника захлестнула мою грудь.
— Ты ранен, — прохрипела я, и тут Калеб оказался рядом, его пальцы прижались к голове Ориона, а под его ладонью засветилась исцеляющая магия.
— Спасибо, sanguis frater, — сказал ему Орион, и Калеб кивнул, но я слишком ошеломлена, чтобы спросить, что это значит.
Голова Ориона опустилась вперед, когда тяжелый вздох облегчения покинул его, его губы прижались к моему лбу.
— Тори, — прошептала я, и Дариус повернул голову в поисках ее, где он стоял на коленях рядом со мной, его руки обхватили мои запястья, словно он пытался прижать меня к себе.
Орион поднял голову и тоже повернулся, и прошло две мучительно молчаливых секунды, когда я в глубине души поняла, что ее здесь нет.
Что-то столкнулось с Дариусом, повалив его на землю, два больших черных крыла поднялись с плеч нападавшего, и Джеральдина закричала, как банши.
Я задохнулась, когда Орион оттащил меня в сторону, и уставилась на Габриэля, который ударил Дариуса по голове желтым сонным кристаллом, отчего тот упал без сознания у его ног. Но когда Габриэль собрался встать, Дариус поднялся позади него, как мертвый, с оскалом на губах и жаждой крови в глазах. Габриэль снова навалился на него, снова и снова ударяя его кристаллом, пока Дариус наконец не упал неподвижно.
Мы все в ужасе смотрели на него, когда Габриэль встал, его покрытая чернилами грудь обнажилась, крылья сложились за спиной, а в глазах появилось извинение.
— Габриэль превратился в зло! — взревел Макс, а Калеб бросился на моего брата, нанося удар в челюсть, которого тот избежал молниеносным движением, дав мне понять, что он, должно быть, предвидел это, когда Сет с рычанием бросился вперед.
Габриэль оттолкнул Сета струей воды и встал перед распростертым телом Дариуса, а мы все в шоке уставились на него.
— Что ты делаешь? — прохрипела я.
— Он собирался вернуться за Тори, — серьёзно сказал он, в его глазах плескалось сожаление. — Но он умрет, если пойдет. Я видел это.
Все Наследники обменялись взглядами, застыв на месте, и ужас, словно змея, прошелся по моей груди от его слов.
— Но
Я должна вернуться за ней, я должна убедиться, что она в безопасности.
— Она переживет это, — пообещал мой брат. — Мы должны дождаться ее возвращения, Дарси. Если кто-то вернется, чтобы попытаться помочь ей, это только ухудшит ситуацию.
— Нет, — выплюнула я, борясь с собой изо всех сил, когда во мне поднялся злобный зверь, и я поняла, что сделаю все, чтобы вернуть сестру. Я смогу справиться с Лавинией, я смогу справиться со всеми ними ради нее. Я оставлю за собой след из смерти и разрушений, но в конце она будет в безопасности и в порядке.
— Голубок, послушай его, — приказал Орион, но я не стала. Она — моя вторая половина. И она там одна, среди наших врагов. Я сделала это, я причинила ей боль, и кто знает, что случилось с ней после того, как ее сбросило с неба? Там не было никого, кто бы мог ее поймать, как это сделал Орион для меня.
Я забилась сильнее, но Габриэль бросил на меня печальный взгляд, шагнул вперед и приложил спящий кристалл к моей голове.
— Мне жаль, но ты должна мне доверять, — сказал он, когда сила кристалла навалилась на меня, и от него и усталости, уже охватившей мое тело, я погрузилась в темноту.
Но в ней я не нашла покоя. Только жестокую, бесконечную ярость, которая вырвала у меня саму суть того, кем я была, и утопила меня в своей жестокости. И почему-то я поняла, что она ни за что не отпустит меня.
Тори
Я спиной упала на землю с силой чертова товарного поезда, мой череп затрещал, крылья подмяли под себя позвоночник, я потеряла сознание от боли удара, и последнее, что я видела, были издевающиеся звезды, смотрящие на меня сверху вниз.
— Очнись.
Я почувствовала прикосновение бесплотных пальцев к своей щеке, и у меня вырвался стон, когда я когтями прокладывала себе путь к сознанию, а агония от полученных травм нахлынула на меня.
Длинные стебли травы гладили мои щеки, а дождь продолжал хлестать меня, и его запах вырвал меня из пустоты моего сознания.
Я была одна, уязвимая и охваченная болью, которая пылала ярче, чем огонь моего Феникса.
Я согнула пальцы, прижав их к боку прямо под основанием металлического нагрудника, где можно было добраться до кусочка кожи, и направила целительную магию в свое тело, возблагодарив звезды и наши постоянные магические занятия за то, что теперь я знаю, как лечить сломанные кости.