Бессердечное небо

Валенти Сюзанна

— Она изготовлена из глендианского шелка, — сказал он. — Шелковый червь, из которого делали этот материал, вымер сотни лет назад.

— Он дорогой? — с любопытством спросил я.

— Ты даже не представляешь. Ценность этой книги неизмерима. И это только судя по обложке. Думаю, то, что находится внутри, делает ее намного ценнее, чем это.

— Так давай узнаем, — нетерпеливо произнесла я.

Он усмехнулся, и мы прошли через всю комнату к железному столу, сели за него бок о бок, пока Орион аккуратно укладывал книгу, словно

она была сделана из хрупкого стекла.

— Не думаю, что тебе нужно быть с ней таким нежным, — сказала я, протягивая руку, чтобы открыть ее.

Его пальцы коснулись моих, и когда мы открыли книгу одновременно, клянусь, он издал стон удовольствия от соприкосновения меня и этой книги.

— Тебя это возбуждает? — пробормотала я, и он посмотрел на меня с такой силой в глазах, которая могла бы поставить весь мир на колени. Но так как я оказалась единственной свидетельницей этому, только я и рухнула на колени.

— Будь внимательна, — сурово сказал он, его профессорский тон вступил в игру, и мне это очень понравилось.

В каком-то смысле, возвращение в Зодиак, когда я тайком пробиралась по территории школы, чтобы украсть мгновения в его объятиях, на самом деле было более спокойным временем. Теперь он предоставлен самому себе, но он до сих пор не заявил на весь мир, что я его, потому что он пал духом, и это то, что причиняет мне ежедневную боль. По крайней мере, тогда у нас были мечты признаться в любви всему миру, а теперь, когда я пытаюсь затронуть эту тему, Орион не желает предаваться этим мечтам вместе со мной. Он объясняет это тем, что защищает меня, и я знаю, что он это имеет в виду, но необходимость скрывать наши отношения после всего, через что мы прошли, открыла во мне рану, которую я не знаю, как залечить.

Его палец скользил по странице с оглавлением, словно лаская изгиб моего позвоночника, и, клянусь, я чувствовала это, его прикосновения ко мне, как прикосновения к этой книге. Я вытеснила из головы все мысли об Опозоренном Властью, просто наслаждалась его обществом, вспомнив, как мучительно долго я обходилась без него.

— Мне стоит беспокоиться о том, что ты бросишь меня ради книги? — спросила я, ухмылка появилась на моих губах.

Орион повернулся ко мне, по-прежнему выглядя смертельно серьезным.

— Я никогда не брошу тебя, Голубок. А теперь прекрати плохо себя вести, иначе мне придется тебя наказать.

— Это угроза или обещание? — прошептала я, и его рука опустилась на мое бедро под столом, отчего меня пронзила вспышка возбуждения.

— Да что на тебя нашло? — прорычал он, не желая играть в мои игры. — Ты узнала, что проклята, и сидишь здесь, улыбаешься.

— Я рядом с любовью всей моей жизни в волшебной библиотеке под землей в мире, о существовании которого я даже не подозревала пару лет назад. Я всегда была оптимисткой, но теперь у меня есть реальная причина верить в чудеса.

— Так ты уверена, что мы найдем ответ? — спросил он, словно хотел подпитаться

моим позитивом.

— Нет, — призналась я. — Я все еще в ужасе, что мы не сможем, но я также надеюсь, что сможем. — Он пристально смотрел на меня глазами, в которых была вся тяжесть мира, и я запустила пальцы в его волосы, нежно поглаживая их, надеясь развеять часть его беспокойства. — Почему ты выглядишь таким испуганным, Лэнс? — прошептала я.

Он поднял руку, его пальцы сомкнулись вокруг Имперской звезды у моего горла, а костяшки побелели, когда он крепче сжал ее.

— Потому что звезды забрали у меня все. Мою мечту, мою свободу воли, мой статус, мою семью, — его голос затих на последнем слове, и в моем сердце прорезалась боль за него и за все, что он потерял. — И когда уже почти нечего было забирать, они дали мне тебя.

Я опустила руку с его волос, обхватив ладонями кулак, в котором он держал звезду, словно пытаясь причинить ей боль.

— Я думал, что, возможно, ход событий меняется в мою пользу, но теперь я боюсь, что они дали мне тебя только для того, чтобы отнять у меня что-то еще. Я не знаю, чем я их обидел, но они все равно отняли у меня свой кусок жизни.

— Я никуда не уйду, — поклялась я, и он кивнул, выражение его лица стало каким-то демоническим.

— Я знаю, — сказал он, его голос был грубым и жестким. — Потому что я не позволю им забрать тебя у меня, Голубок, даже если они сами спустятся с небес, пытаясь вырвать тебя из моих рук. Меня не зря назвали в честь созвездия Охотника. Я сделаю звезды своей добычей, если они возьмут тебя на прицел, и да поможет мне судьба, я высеку каждую из них из их мест в небе и буду смотреть, как они падают.

Он выпустил Имперскую Звезду, его голова повернулась назад, и он снова посмотрел на книгу, а я, затаив дыхание, смотрела на него, жар полыхал по моему позвоночнику и пылал между бедер.

Он решительно перелистывал страницы в поисках того, что могло бы нам помочь, а я пыталась взять себя в руки, наблюдая за тем, как у него сводит челюсти. Но потом строчка из пророчества Габриэля эхом отозвалась в моем сознании, и страх хлынул в мою душу.

— Охотник заплатит цену, — прошептала я, боясь, что может означать эта строчка пророчества, глядя на Ориона. — Что, если это ты?

Его глаза вспыхнули, и он провел большим пальцем по моей челюсти.

— Это может означать очень многое.

— Но может говориться и о тебе, — надавила я, страх заставил мое дыхание участиться.

— Ты сведешь себя с ума, полагаясь на волю звезд, — мягко сказал он. «Мы не можем ничего сказать наверняка.

— Какой смысл в пророчествах, если их смысл неясен до тех пор, пока они не исполнятся? — разочарованно проговорила я.

— Чтобы свести нас с ума? — игриво предположил он, но я не смогла изобразить улыбку, слишком захваченная мыслью о том, что мы идем по темной тропинке к горькой судьбе, которой нам не избежать.