Бессердечный повеса

Клейпас Лиза

– Куинси, – спросил Рис в полном недоумении, – Что в гостиной делает свинья?

Камердинер, занятый выпроваживанием собак из комнаты, растерянно сказал.

– Домашний любимец, сэр. Они пытаются держать его в амбаре, но он настаивает на возвращении в дом.

– Но почему… – Рис осёкся, поняв, что в независимости от объяснения, всё равно это не будет иметь для него никакого смысла. – Почему, – вместо этого спросил он, – если бы я держал домашний скот в доме, люди решили бы, что я невежественный или слабоумный, но если свинья

свободно разгуливает в особняке графа, это считается лишь эксцентричным?

– Есть три вещи, которыми, предполагается, должен обладать аристократ, – ответил камердинер, настойчиво дёргая поросёнка за ошейник. – Загородный дом, безвольный подбородок и эксцентричность, – он толкал и тянул свинью с нарастающей решимостью, но животное с упорством продолжало сидеть на месте. – Клянусь, – прохрипел камердинер, сдвигая поросёнка только на дюйм за раз, – я сделаю так, что ты станешь колбасой и отбивными к завтраку!

Игнорируя настырного камердинера, поросёнок с терпением и надеждой уставился на Риса.

– Куинси, – сказал Рис, – Лови! – он взял булочку со своей тарелки и небрежно запустил ею в воздух.

Рукой, облачённой в белую перчатку, камердинер ловко поймал её.

– Спасибо, сэр, – когда он пошёл к двери с булочкой в руке, свинья потрусила за ним.

Рис наблюдал за ними с лёгкой улыбкой.

– Желание, – сказал он, – всегда мотивирует лучше, чем страх. Запомни это, Куинси.

Глава 26

– Тео! Тео, остановись!

Сон был настолько ярким как никогда: она бежала к конюшням, земля смещалась под ногами так, что ступни выворачивало в стороны. Ещё издали было слышно ржание обезумевшего Асада. Пара конюхов схватились за уздечку, пытаясь удержать коня на месте, пока величественная фигура её мужа взбиралась ему на спину. Утреннее солнце с каким-то угрожающим блеском осветило золотистую фигуру Асада, он нервно перебирал ногами и бил копытами землю.

Сердце заколотило в груди, когда она увидела кнут в руке своего мужа. Асад скорее умрёт, чем подчинится ударам хлыста. «Остановись!» – крикнула она, но конюх уже отпустил уздечку, и конь стремительно выскочил из конюшни. Охваченный паникой, с затянутыми пеленой глазами, Асад то вставал на дыбы, то резко опускался, раздувая своё тело в попытках разорвать подпругу. Хлыст в руке Тео поднимался и опускался снова и снова.

Арабский скакун выгнулся и дёрнулся, и Тео выбросило из седла. Его тело подлетело, и с пугающей силой ударилось о землю.

Последние несколько ярдов к его застывшей фигуре Кэтлин прошла, пошатываясь, заранее зная, что уже слишком поздно. Упав на колени, она уставилась в лицо своего умирающего мужа.

Но это был не Тео.

Пронзительный крик обжёг её горло.

Кэтлин пробудилась ото сна и попыталась сесть среди запутанных простыней. Тяжёлое дыхание вырывалось из лёгких какими-то рывками. Она нервно вытерла своё мокрое лицо краем покрывала и опустила голову на согнутые колени.

– Это лишь дурной

сон, – нашёптывала она сама себе, в ожидании, когда ужас уляжется. Она опустилась на матрас, но скованные мышцы в спине и ногах не позволили ей выпрямиться.

Всхлипнув, она перевернулась на бок и снова села. Она позволила одной своей ноге соскользнуть с края матраса, а потом и другой.

"Оставайся в постели", – твердила она самой себе, но её ноги уже спускались вниз. В тот момент, когда они коснулись пола, уже не было пути назад.

Она поспешно покинула комнату и бросилась сквозь темноту, гонимая призраками прошлого и воспоминаниями.

Она не останавливалась, пока не добежала до хозяйской спальни.

Уже тогда, когда стучала костяшками пальцев в дверь, она жалела, что поддалась импульсу, заставившему её прийти сюда, но всё равно не могла остановиться и стучала, пока дверь резко не распахнулась.

Она не могла видеть лица Девона, а лишь его огромный, тёмный силуэт, но могла слышать знакомый баритон его голоса.

– Что с тобой? – он втащил её в комнату и закрыл дверь. – Что случилось?

Его руки сомкнулись вокруг её дрожащего тела. Когда она к нему прижалась, то поняла, что он был почти полностью голым за исключением опоясывающей его грудь повязки. Но он был таким твёрдым и тёплым, что она не могла найти в себе силы отстраниться.

– Мне приснился кошмар, – прошептала она, прижавшись щекой к грубым шелковистым волоскам на его груди. Она услышала успокаивающее, неразличимое бормотание у себя над головой. – Я не должна была тебя беспокоить, – замялась она. – Прости. Но всё было таким реальным.

– Что тебе снилось? – мягко спросил он, поглаживая её волосы.

– То утро, когда погиб Тео. Мне и раньше часто снились похожие кошмары. Но сегодняшний отличался. Я подбежала к нему, он лежал на земле, но когда я взглянула ему в лицо, это был не он, это был... это был... – с горечью выговорив последние слова, она замолчала и крепко зажмурилась.

– Я? – спокойно спросил Девон, обхватив рукой её голову сзади.

Кэтлин кивнула и спросила заикаясь:

– К-как ты узнал?

– Наши сны имеют особенность, они связывают вместе наши воспоминания и тревоги, – он легко провёл губами по её лбу. – После того, что произошло недавно, совсем не удивительно, что твоё подсознание устанавливает связи с несчастным случаем, который приключился с твоим покойным мужем. Я здесь. И со мной ничего не случится.

Она прерывисто вздохнула.

Девон продолжал держать её в объятиях, пока она не перестала дрожать.

– Хочешь, чтобы я отвёл тебя обратно в твою комнату? – наконец спросил он.

Кэтлин долго молчала перед тем, как ответить. Правильным ответом было "да", но правдивым – "нет". Проклиная саму себя, она выразила своё решение, коротко покачав головой.

Девон напрягся. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Приобняв Кэтлин одной рукой, он повёл её к постели.

Переполненная чувством вины и удовольствия Кэтлин забралась на матрас и скользнула под тёплую тяжесть одеяла.