Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
А я уже смело пробирался через ограждения, всматриваясь в огни ночного Петербурга и любуясь их отблесками на снежных комьях. Будь я чуть умнее и дальновиднее, никогда бы не ступил на хрупкую поверхность. Детское упрямство перебороло голос разума, а также слова учителя географии о том, что ледостав на реке образовывался не одновременно. При замерзании кромка берегового припая постепенно разрасталась от устья к истоку. На некоторых участках Невы внутренний лед образовывался позднее остальных.
Меня не смутил хруст, я смело двигался
— Алексей?
Я моргнул, сбрасывая наваждение. Воспоминание растворилось дымкой в грохоте улиц и звоне мигалок, полицейские вокруг по-прежнему суетились. Таскали раненых, занимались опросом свидетелей. Всего в нескольких шагах Баро и Влад о чем-то негромко спорили, а я покрепче стиснул смартфон, делая вид, будто разглядывая разбитые витрины бутиков.
— Что тебе нужно?
Мама, точно зимняя Нева. Всегда манила за собой, но вцепившись, тянула в пропасть. Ее голос, мелодичный и мягкий, будил давно уснувшие страхи. Неважно, близко она или далеко. Даже на расстоянии Мария Александровна представляла угрозу моему душевному равновесию.
— При нашей встрече ты всегда задаешь один и тот же вопрос, Алеша, — усмехнулась мама в трубку, пока я оглядывался по сторонам. — Будь хоть раз оригинален.
Она где-то рядом, недалеко. Наблюдала, следила из толпы многочисленных папарацци и зевак.
— Пошла к черту.
— Как грубо. Нельзя так разговаривать с матерью, сын.
— Ты мне не мать, — от моего голоса веяло изморозью. — Матери не натравливают на детей террористов-психопатов и живых кукол с вырванными сердцами. И уж точно они не устраивают показательное шоу из убийств невинных людей посреди оживленной улицы.
— Невинных?
Ее смех, точно маленькая змейка, проник под одежду и гладкой чешуей потерся о кожу. Неприятное чувство. От него буквально встали волоски на теле, появились мурашки. Но я не растерялся: собрался с мыслями и сделал незаметный знак рукой Владу.
Хвала Всевышнему, брат в этот момент посмотрел на меня, после чего обратил внимание на смартфон в руке. Едва заметно кивнув, он шепнул что-то Баро.
— Люди не бывают невинными, Алеша. Даже младенцы с ног до головы перепачканы кровью их рода. Из них вырастают такие же лживые и насквозь пропитанные глупостью существа. Смерть нескольких десятков ничего не изменит в мировом балансе, — мама буквально выплюнула последние слова, и я шумно втянул носом воздух.
Пучина тащила за собой в болото нескончаемой ненависти.
— Ты больна.
— О, Алеша, как же ты наивен. Или чересчур идеалист? Дурацкое качество, привитое тебе отцом. Николай тоже верил, что народ в массе не заслуживает хорошей порки. Упрямо следовал заветам Всевышнего, которому
— Бунты в девяностых твоих рук дело?
Я просто говорил и внимательно приглядывался к людям. Эффектность, зрелищность — три составляющие всех материнских выходов. Она очень любила наблюдать издалека за результатом своих действий, ведь каждое из них несло за собой череду смертей. Сегодняшнее нападение вряд ли стало исключением.
— Умоляю, меня даже в России не было в те годы. Тогда все произошло спонтанно и топорно, благодаря небольшой поддержке других стран.
Нисколько не удивлен.
— Но ты же следила, училась, выжидала момент, — я добавил в интонацию нотку лести, как бы поощряя маму к продолжению беседы. Ее планы мне и так известны, ничего нового я не услышал. А вот найти очень хотел.
— Знаешь, в чем прелесть кровавых переворотов? — мне показалось, что она улыбается. — Ты навсегда останешься в памяти людей и изменишь ход истории. Неважно сколькими придется пожертвовать.
— Бессмысленная трата человеческих ресурсов.
— О нет, — мама фыркнула. — Неужели не понимаешь, милый? Убьешь тысячу ради сохранения безопасности, и тебя назовут тираном. Но если бросить миллионы на мнимую борьбу за свободу, равенство, братство — ты станешь героем. Таковы люди. Они обожают обманываться. Восхваляют и поддерживают любого, кто подарит им мифические надежды на лучшую жизнь.
Влад отошел к ограждению. Встав боком, он поравнялся с отцом, который общался с журналистами под строгим надзором охраны. Я вдруг осознал, насколько они похожи. Просто удивительно, как другие этого не замечали.
Двор, иностранные послы, многочисленные гости из разных стран мира, народ. Движения, взгляды, голос, рост — гораздо больше общего, чем я считал ранее. Почему-то сей факт очень задел. Всколыхнул в душе подозрения и разбудил чувства, которые я доселе не испытывал к единокровному брату.
Злость. Ненависть. Страх потери. Желание оттолкнуть Влада и запихнуть в машину, чтобы увезли подальше. Вдруг кто-то догадается?
— Неприятная ситуация, правда? — я вздрогнул, когда мама вновь вырвала меня из раздумий. — Твой жалкий братец-ублюдок тоже претендент на трон. Хоть и весьма спорный, но старая ведьма Анастасия постаралась это исправить.
Я развернулся на каблуках, отчего под ногами жалобно хрустнул снег. Сделал несколько шагов, но никого не заметил. Отец отвлекся и повернул голову к Владу, всего на долю секунды они столкнулись взглядами.
— Откуда у тебя номер Ольги? Воспользовалась заменителем?
Отвлеченная тема прекрасно отрезвила разум, помогла сосредоточиться и вытеснить из головы лишнюю грязь. Мать — великолепный манипулятор, всегда им была. Недаром народ Российской империи так боготворил ее. Даже на расстоянии она контролировала собственные эмоции и легко управляла чужими.