Бессердечный
Шрифт:
Сейчас, когда я пишу это, мне двадцать четыре. И кто знает? Может быть, ты никогда не увидишь этого письма. Может, я приду в себя через двадцать лет, и, когда оглянусь назад на всю свою прожитую жизнь, пойму, что так и не увидел свою младшую сестренку.
Но что, если я этого не сделаю? Что, если мы никогда не встретимся? Знай, все к лучшему.
Ну а если мне будет сорок четыре, и я все еще не переживу это, то тебе лучше будет без меня.
Я нехороший человек, Айла.
Я натворил много плохих дел. Я эгоист. Я всю жизнь прожил в оцепенении, так что теперь причиняю людям боль, чтобы хоть что-то почувствовать.
Я не горжусь тем, кем стал.
Но поверь, будет лучше, если мы не встретимся, потому что я, скорее всего, испортил бы и это. Я бы причинил тебе боль. Наговорил гадостей. Я бы тебя подвел.
Кстати, я несколько раз просматривал твою страничку в социальных сетях. Ты кажешься действительно умной и забавной, у тебя были хорошие друзья в старшей школе, и ты поступила в действительно хороший колледж. Этот твой парень — Этан — тот, у которого были очки и узкие джинсы, не заслуживает тебя, и ты достойна лучшего, чем этот хипстер. Я был счастлив, когда ты его бросила. Ты пишешь. Я знаю, потому что нашел твой блог. И ты чертовски хороша в этом. Тебе нужно знать, что, хотя мы не похожи друг на друга, у нас очень схожа мимика. И у нас обоих одинаковые уши.
Поэтому, если ты читаешь это сейчас, значит, мы так никогда и не встретились, и мне важно, чтобы ты верила мне, когда я говорю, что это было к лучшему. И пока я все еще пытаюсь справиться со своими чувствами, просто хочу, чтобы ты знала, что я, так или иначе, полюблю тебя.
Мне просто нужно немного больше времени.
Твой брат, Брайс
P.S. Уверен, ты хочешь побольше узнать о своем отце, ведь больше всего на свете тебе хотелось встретиться с этим кретином. Я вложил несколько фотографий, чтобы ты могла посмотреть, как он выглядел, и подписал их. Не буду восхвалять или идеализировать его. Не буду приукрашать его заслуги. Он был эгоистичным мудаком. Много пил и курил, как паровоз. Он проиграл свои пенсионные сбережения в казино и просрал деньги на мое обучение в колледже на новенький «Корвет», который разбил в хлам в первый же месяц. Он не плакал на похоронах моей матери, женился и разводился еще два раза после ее смерти. Даже не знаю, любил ли он вообще хоть кого-нибудь по-настоящему.
Аккуратно сложив письмо, я кладу его в сумочку и всматриваюсь в крошечное овальное окно слева от себя, когда самолет проносится сквозь пористые облака. Мою грудь сдавливает, глаза горят — такое ощущение, будто вскрыли рану.
Но оно скоро проходит. Сначала ты — это зияющая рваная рана, и ты чувствуешь всю ту боль, которую она с собой несет, но затем исцеляешься.
Отперев ключами
— Эй? — кричу я.
На спинке одного из стульев в гостиной висит бюстгальтер, что меня не удивляет. Зайдя в комнату, в которой ничего не изменилось после моего отъезда неделю назад, я сразу же переодеваюсь. Надоело носить одну и ту же одежду изо дня в день.
Даже не знаю, как долго пробуду в городе и когда вернусь назад. У меня запланировано несколько встреч, касающихся имущества Брайса, к тому же, нужно все упаковать в его квартире и отправить на хранение, но после этого мне следует покончить со всем. Покончить с Нью-Йорком.
С Реттом все уже кончено.
Я не горжусь тем, как с ним порвала. Может, мне следовало сказать правду, и все бы разлетелось вдребезги, но тогда мне показалось, что намного проще притвориться, будто я хочу большего от нашей маленькой договоренности. Это всегда самый простой способ отшить мужчину.
К тому же, я знаю, что нравлюсь ему. Знаю. Чувствую. Вижу это. Он может отрицать все, что угодно, но он начал влюбляться в меня.
А я в него.
— Эй! — Вивиан врывается в мою комнату и обнимает меня. — О, Боже! Не могу поверить, что ты дома. Я так соскучилась.
Я обнимаю ее.
— Ты ведешь себя так, будто меня не было здесь целую вечность.
Она закатывает глаза.
— Когда ты привык видеть человека каждый день в течение нескольких месяцев, то начинаешь скучать по нему, когда его нет.
Платиновые волосы Вив заколоты на макушке, на ней нет лифчика. Должно быть, он у нее единственный и весит на стуле в другой комнате. Она садится на середину моей кровати и скрещивает ноги, наблюдая за тем, как я распаковываю сумку.
— В Нью-Йорке все отлично? — Она покусывает нижнюю губу, широко раскрыв свои голубые глаза.
— Да. — Я выдавливаю из себя улыбку. Мне хочется рассказать ей обо всем, но я измучена, и у меня нет ни сил, ни энергии. Я целый день пробыла в дороге, и просто хочу поспать. К тому же, мама может позвонить в любую минуту, чтобы убедиться, что я приземлилась, и через два часа мне нужно заехать за ней, чтобы вместе поужинать.
— Я говорила, что «Парамаунт» выбрали мой сценарий? — спрашивает она, сжимая руки. (Примеч.: Парамаунт Пикчерз Корпорэйшен — американская компания, которая занимается созданием и распространением фильмов).
— Что?! Нет! Вив, это отличная новость. Боже мой! — Я прикрываю рот ладонями. Вив — безумно талантливый сценарист, и они с Фернандо — потрясающая команда. Они возглавляли несколько проектов, и он работает штатным сценаристом сериала с элементами ужасов, который сейчас очень популярен в Голливуде.
— И я собиралась сказать тебе... — Она прижимает палец к губам. — Мы с Фернандо хотим взять в аренду дом на Холмах.
Она изучает мое лицо, ожидая увидеть разочарование, но его нет. Эти двое были вместе в течение многих лет, и вообще он практически живет здесь. Наша квартира тесновата для двоих человек, что уж говорить о троих. Кроме того, Вив очень много работала и заслужила того, чтобы жить в роскошном доме с оградой и воротами, охраной и крытым бассейном.