Бессердечный

Мартин Кэт

Он поднял бровь:

– Силуэт?

– Я училась этому в школе. И преуспела.

Уголки его рта чуть приподнялись. Он был таким высоким, что каждый раз, когда он поднимал голову и выпрямлялся, то задевал за потолок коляски.

– Я начинаю подозревать, что у вас бездна талантов, мисс Саммерс.

– Так вы позволите мне это сделать?

– Должен признаться, что эта просьба кажется мне странной. Не припомню, чтобы кто-нибудь прежде просил меня позировать.

– Не просили? Но вероятно, есть люди, лелеявшие такую мечту.

Его взгляд обратился к окну, и ее встревожило выражение его лица – он показался ей внезапно далеким и непонятным.

– Боюсь,

что нет.

– Вы некоторое время жили с бабушкой. Она еще жива?

Внезапно выражение его лица смягчилось.

– Да, она жива, хотя я не видел ее несколько лет. Я содержу ее, и иногда мы переписываемся.

– В таком случае мы отправим ей эту миниатюру, как только она будет готова.

Какое-то время он очень внимательно смотрел на нее, что, как она заметила, было ему свойственно.

– Если вы так хотите.

Эриел улыбнулась:

– В таком случае начнем, как только вернемся. Лучше сделать это при свете камина.

Что-то дрогнуло во взгляде его яростных серых глаз. Он скользнул вниз по ее стройной шее, спустился до плеч и задержался на груди. Она почувствовала, что соски ее напряглись и отвердели, и ей показалось, что им тесно в узком корсаже. Ткань будто царапала их, потому что они обрели необычную чувствительность. Эриел вспомнила о своем предложении помогать ему, представила, как они останутся вдвоем и как эти яростные серые глаза будут скользить по ее фигуре, и подумала, что совершила очень серьезную ошибку.

Джастин придержал дверь, пока Эриел проскользнула в номер, снятый им в той самой гостинице, где они останавливались прежде, на полпути к Лондону. Решив принять ее предложение помочь ему с проверкой цифр, Джастин попросил поставить еще один стол в своем номере. На нем уже лежала раскрытая конторская книга рядом с чернильницей и пером, освещаемая лампой, наполненной китовым жиром.

– Я ценю вашу помощь, – сказал он. – Если мы будем работать вместе, то закончим дела через несколько часов.

– Счастлива помочь вам, милорд.

Он наблюдал, как она идет к столу через комнату, избегая смотреть на него, отважно стараясь скрыть свое беспокойство. Однако ее усилия не могли его обмануть: войдя в номер, она тотчас же увидела постель, и в лице ее он прочел тревогу.

Взгляд Джастина пропутешествовал туда же, на кровать, застланную чистыми простынями, с мягким перьевым матрасом, и все тело его напряглось от желания. За те дни, что они путешествовали вместе, с момента, как выехали из Лондона, его желание обладать Эриел усилилось десятикратно. Каждый взгляд на нее, каждое случайное прикосновение воспламеняли его кровь. Его страсть к ней уже походила на одержимость. И все же он ни на йоту не приблизился к цели. Стоя у стола в нескольких футах от нее, Джастин вздохнул, бросив взгляд на колонки цифр на странице. Он не мог силой увлечь ее в постель, это было немыслимо. Он никогда бы не позволил себе такого ни с одной женщиной, а с этой тем более. За дни, проведенные вместе, она завоевала его прежнее уважение. Она была нежной и доброй, умной и искренней. Эти качества он почувствовал в ней, когда читал ее письма. Он нечасто встречал их в женщинах. И в то же время она казалась настороженной и далекой и, кажется, решила удерживать его на расстоянии. Но все же не могла совсем уж его игнорировать. Как сказал его друг Клэйтон Харкорт, в нем было нечто такое, что женщины находили привлекательным. Возможно, им нравилась загадочность, которую они чувствовали в его хищной и жестокой душе. Но ведь существовала сделка, которую заключила Эриел. Он понимал, что ей присуща глубокая порядочность и честность. Она не собиралась нарушать

данное слово, и хотя он предпочел бы, чтобы она сама пришла в его объятия по страсти, он в крайнем случае собирался заставить ее сдержать обещание.

Он неслышно подошел к Эриел сзади и остановился, глядя, как она работает, склонив белокурую головку над конторской книгой. Ее тонкие изящные пальцы скользили по строчкам написанных чернилами цифр. Губы ее шевелились, когда она складывала, умножала и делила цифры с удивительной скоростью. Ее волосы были бледно-золотыми, кожа на шее – нежной, как лепестки розы. Он испытывал почти непреодолимое желание прижаться губами к ее шее, погрузить пальцы в блестящие светлые локоны и вынуть из них шпильки, чтобы они рассыпались по плечам. Это было глупое ребяческое желание, но он не мог его преодолеть. Он ощущал нежный аромат ее духов, почти чувствовал на вкус шелковистость ее кожи. От ее вида его бросало в жар, и желание его было столь яростным, что плоть его тотчас же отвердела. Проклиная себя и радуясь, что сюртук скрывает непристойно заметное возбуждение, он сделал шаг в сторону. Она вздрогнула от неожиданности, когда он заговорил:

– Я записал все об изменениях, которые хочу внести в работу фабрики.

Она с трудом подняла на него глаза. На мгновение она показалась ему выбитой из колеи, настолько глубоко была погружена в работу. Он протянул ей бумажку со своими записями цифр, и она положила ее на край стола.

– Вы умеете делать расчеты проектов?

– Думаю, сумею. Я умножаю настоящие цифры на новые, что в левой колонке. Это не должно занять слишком много времени.

Она вернулась к своей работе, а он – к своей. К сожалению, ему трудно было сосредоточиться, когда Эриел находилась рядом. Работа, которая в другое время заняла бы у него несколько минут, растянулась на полчаса. Впрочем, Эриел закончила свою довольно быстро, и он передал ей еще одну кипу бумаг с цифрами.

Они закончили подсчеты почти одновременно. Джастин отложил свое гусиное перо и потер затекший затылок. Эриел подняла голову, посмотрела на него и улыбнулась:

– Не так уж и плохо. Мне даже понравилось.

Его губы слегка искривились в иронической улыбке.

– Неужели? Я нахожу такую работу отвратительной, но, когда она закончена, я доволен, потому что получил информацию, необходимую, чтобы двигаться дальше. Я испытываю удовольствие, видя, как продвигается мой проект. Именно это и делает бизнес интересным.

Поднявшись со стула, он направился к Эриел, и она тоже встала при его приближении.

– Благодарю вас за то, что помогли мне.

Он старался не замечать, как лампа освещает ее прелестные черты, выделяя все выпуклости и впадины лица, бросая нежные тени на скулы и подбородок с ямочкой, на изящный изгиб щеки.

– Как я вам уже сказала, для меня это удовольствие.

Он оказался к ней ближе, чем рассчитывал. Его рука, будто по собственной воле, независимо от него поднялась, и он провел пальцем по ее щеке и подбородку.

– Возможно, мне следует взять вас в постоянные помощницы, – сказал он, – и платить вам жалованье.

Эриел подняла на него испуганные глаза и нервно облизала вдруг пересохшие губы.

– Да… – сказала она, и голос ее дрогнул и прервался. – Возможно, это следовало бы сделать.

Она была ростом выше большинства известных ему женщин. Ему нравились и ее высокий рост, и стройная фигура. В ней все было ладно и изящно. Он пригладил прядь ее волос, выбившуюся из прически на виске.

– Впрочем, могу вам сказать, что мог бы найти для вас другие, более интересные, занятия. И более приятные, чем работа.