Бесштановый переворот
Шрифт:
— Сам же видишь, что один, — уловка сработала.
— И давно ты за нами шпионишь?
Не смотря на испуг, по лицу Хрясбума промелькнуло заметное выражение, мол, хватит ерничать.
— Ты ж сам меня прямо в первый день и увидел. У-у-у! Уставился прямо на меня, и смотрел, смотрел. Я чуть не обделался. Еще тогда сказал Пиндыкусу, что не надо мне тут. Но с ним разве поспоришь? — Отловленного шпика словно прорвало, небось, отходняк от стрессов у него такой, да и устал, наверное, годами хранить обет молчания, а тут такой случай. — Бесполезно спорить.
Тут уж у Копадрюк глаза на лоб полезли. Ничего, прочухается. Ему не привыкать к моим подвигам.
— Но потом ты исчез и долго не появлялся. Я тут обождал, а потом вернулся к Пиндыкусу с докладом. А сегодня с утра он меня вновь сюда послал. Сказал, что ты обязательно появишься…
Ишь, провидец, блин. А не пожелай я попьянствовать? Фиг бы меня тут кто увидел. Одно хорошо — соглядатай не присутствовал при встрече Пали с родителями и соответственно не доложил своему командиру. А то подобные знания в башке Кирдеца-Пиндукуса совсем неуместны, в свете назреваемых в королевстве перемен.
— А я ведь и пользу приношу, между прочим. — Продолжал свои изливания пленник. — Это же я решил проблему с ктотышками. Вашего пленника теперь никто искать не будет. А если и будут, то только не здесь. Так-то, вот. По ложному следу пустил я его сородичей.
Тут уж пришло время и мне удивленно взглянуть на своего подручного. Копадрюк как-то неопределенно помотал головой. И я решил потом выяснить, что еще за пленники у нас имеются.
— Так что, может, все-таки вернешь мне плащ и притворишься, что ничего не было? — Побирушки в электричках и то менее жалостливо клянчат денежку на обратный билет до Владивостока или на восстановление напрочь сгоревшего хозяйства. — А то плохо мне будет. Очень. Пиндыкус не прощает таких промахов. Он вообще никаких не прощает. Пытать меня будут, долго и больно. И не для того, чтобы что-нибудь узнать, я и так все расскажу, а в наказание. Чтобы другим неповадно было. Ну, пожалуйста…
Я чуть не разжалобился. Но вовремя вспомнил, кто передо мной. И представил, сколько народа он отправил на тот свет. Так что вместо сострадания появилась злость.
— Ну, уж нет! А плащик мне и самому пригодится. Вот тебе, а не плащик!
И на сей раз я все-таки продемонстрировал убивцу полруки. А тот неизвестно чему обрадовался.
— Правильно! Тогда преврати меня в жабу, крысу или паука! Никакой Пиндыкус не найдет. Давай, скорей!
Вот оно что. Незнакомый жест, являющийся синонимом обыкновенной фиги в превосходящей форме, был воспринят как колдовской пасс. А вот просьба удивила.
— А почему в такую мерзость, а не в зайчика, например?
— Вы, колдуны, завсегда всех превращаете в гадких тварей. А чтоб в зайчиков, ни разу не слышал.
Даже обидно стало за нас, колдунов. Я же, как-никак, для всех стал явным представителем данного сословия. Причем не последним, а очень даже наоборот. И что же получается? Мало того, что все, кому ни попадя, могут безнаказанно
— Не буду я тебя ни в кого превращать. Сам выкручивайся. Кстати, а когда Пиндыкус тебя хватится? В смысле, обнаружит твою пропажу и начнет разыскивать?
— Сейчас ему некогда. Подготовка к торжеству, сам праздник. А если случится что, так я сам должен с ним связаться, доложить. Он же мне доверяет, почти как самому себе. — Хрясбум даже всхлипнул, от полноты чувств. — А я… Эх! Дня через два начнет искать.
— Так за это время ты легко успеешь добежать до канадской границы.
— Куда? — Хором удивились мой подручный и наш пленник.
— Куда хочешь. Я имею ввиду, смыться успеешь.
— Ох, не советую его отпускать. — Осуждающе покачал головой Копадрюк.
— А я и без твоих советов никуда не побегу! — Безапелляционно заявил шпик. — Если плащ вернете, тогда попробую, шанс будет. А так — бесполезно. Все одно отловят. И чем позже, тем хуже для меня.
— Игорек! Не вздумай плащ отдать! — Испуганно взмолился грабитель. — Укокошит на раз, чтобы свою оплошность скрыть.
— Не боись. Не отдам, конечно. Я ж сказал, самому сгодится. Только делать-то что с лазутчиком-охранником?
Копадрюк пожал плечами, зато сам Хрясбум предложил:
— А вы меня в подвале заприте, с пленником-ктотышкой. А потом, может, и правда все наладится… Да, возьми у меня на поясе кошель для плаща, а то потеряешь…
Убивец явно еще надеялся когда-нибудь вернуть клановое имущество, иначе не стал бы так о нем заботиться. Ну, что ж, как говорится, надежда умирает последней.
Кошель, не смотря на свои мизерные размеры, легко поместил внутри себя скомканный плащ-невидимку. Я пристроил новообретенную колдовскую вещицу к себе на пояс. Весьма удобно. При должной тренировке можно исчезать из поля зрения за пару секунд.
А вот наличие пленника меня озадачило. Ведь ни сном, ни духом об его существовании.
— Ну, веди в подвал, — обратился я к своему помощнику, — этого пристроим, а заодно и на уже имеющегося посмотрим.
Копадрюк, поднял с пола за шкирку пойманного лазутчика и бесцеремонно поволок его сначала из номера, затем вниз по лестнице.
Подозреваю, что некоторое время назад, мой помощник боялся даже косо взглянуть в сторону Хрясбума, а теперь спускал его в подвал чуть ли не на пинках.
За все время пребывания в таверне я так и не удосужился посетить подпол. То руки не доходили, то ноги. Оказалось, что под основным зданием имеется не банальный погреб, а целый подземный этаж с основным коридором и множеством дверей, из-за некоторых из которых доносились аппетитные запахи копченостей и прочих хранящихся там продуктов.
Наша процессия подошла к самой дальней двери. Еще снаружи я услышал странное пение, более походившее на завывание без такта и мотива. Однако, некоторые слова были знакомыми и наводили на некоторые подозрения: