Бесштановый переворот
Шрифт:
Ошарашенный таким поворотом, но явно привычный к подобным заскокам повелителя, Бзылдюк не стал перечить, а просто, быстро пятясь и кланяясь, поспешил ретироваться.
— Эй! Ты еще здесь? — Зачем-то закатив глаза, прошептал Кульдульперпукс.
— Здесь, здесь. Не волнуйся. — Я ответил нормальным голосом, надоело шептаться. Только немного попытался изменить тембр, дабы монарх не признал в своем внутреннем голосе свой последний кошмар.
— А ты правда мой внутренний голос?
— Правда.
— Ой, что-то не так. Если ты внутренний, то почему я слышу тебя снаружи,
Не ожидал я от Кульдульперпукса такой догадливости, вроде дурак дураком, а смекнул-таки, нашел несостыковочку.
Но и я не лыком шит, было что ответить:
— А снаружи потому, что у тебя башка совсем пустая, и если бы я говорил внутри, то из-за эха ты бы ничего не разобрал и наворочал бы непоправимых ошибок.
С данным аргументом узурпатор спорить не стал. Но поперечить самому себе внутреннему все же решился:
— И никакой Бзылдюк не придурок. Он мне много дельных советов давал, да и про принцессу он доложил.
— Придурок он потому, что находится при тебе. При дураке.
— Дураки не королевствуют. — Обиженно пробурчал Кульдульперпукс, но решив, что на себя грех долго серчать, миролюбиво поинтересовался: — И почему это нельзя принцессу контропупить чужими руками?
— Во-первых, твое согласие равносильно приказу, а призраки только этого и ждут. А, во-вторых, ты не видишь своей выгоды в ее существовании. Ты должен сам привести ее на завтрашний праздник. Показать всем. Сказать, что вот, мол, объявилась самозванка, выдает себя за дочь Сильбульлиона, прошу любить и жаловать. И вручить ей Жезл. И будь она хоть сто раз настоящая принцесса, Жезл все равно на нее не отреагирует, потому как сам символ власти фальшивый. Теперь понял?
— Понял, понял. Ох, мудро, ох, хитро! — Глаза монарха мечтательно заблестели, на губах заиграла самодовольная улыбка, которая почему-то неожиданно и резко стерлась. — Стоп!!! А ты вовсе не мой внутренний голос! Не мой!
— Это еще почему? — Я понятия не имел, как узурпатор ухитрился меня разоблачить.
— А потому, что такие умные мысли не могли во мне зародиться, даже внутри. В самых глубоких недрах, — король почему-то заглянул себе через плечо, косясь на самый низ спины.
Против логики не попрешь.
— А ты догадливый. — Приходилось на ходу менять тактику. — Придется сказать тебе правду. Кому поклоняешься?
— Я?!!! Это мне все поклоняются!
— Я про бога спрашиваю.
— Ах, это. Поклоняюсь, конечно, все поклоняются.
— Так, кому?
— Гм… Ну, это…, - Кульдульперпукс неестественно замялся, — еще с тех времен осталось, когда я не был королем. Мой бог — Дерьмоидол.
— Димедрол? Лекарственный, что ли?
— Никакой не лекарственный! — Узурпатор раздраженно хмыкнул и повторил по слогам: — Дерь-мо-и-дол!
Ага. Понятно. Все правильно. Дерьмо-идол. Бог всех какушек, надо полагать. Учитывая прошлую профессию нынешнего монарха, вполне логично. Ну, что ж, хоть и не по своей воле, но несколько минут я уже побывал в личине Стыдливого Бога, вернее, меня за него приняли, так что побуду и этим, куда ж деваться? Только никому и никогда об этом рассказывать не буду.
— Вот, я — он и есть.
— Кто? — Продолжая демонстрировать недюжинную тупость, не понял Кульдульперпукс.
— Дерьмоидол!!! — Я рявкнул так, что король поверил сразу и безоговорочно и тут же прямо с трона рухнул на колени, отбивая поклоны и умудряясь крутить башкой, наверное ожидал, что сейчас божество явится во всей красе.
Я прикинул, как должен выглядеть идол данной направленности, и неслышно сплюнул. Хрен этому августейшему, а не визуальные картинки. При всем желании, я бы не смог прикинуться огромной какушкой.
— Слушай внимательно, что должно делать, смертный, — я начал вещать замогильным (заунитазным?), короче, потусторонним, голосом, — завтра во время церемонии пусть принцесса и вторая пленница находятся рядом с тобой. Ты вручишь жезл девчонке по первому требованию. Будь то мой голос, голос какого-либо князя, или даже если кто-то неизвестный крикнет из толпы (этим кем-то неизвестным должен был стать не кто иной, как Копадрюк, в случае, если ни от кого больше не поступит данное требование). Хау! Я все сказал!
Да, я завершил речь, как заправский индеец, но не «аминь» же говорить, в самом деле!
— Постой, мой бог! — Взмолился Кульдульперпукс, тюкаясь лбом об пол. — Не покидай меня так скоро!
— Некогда мне. Ждут и другие говеные дела. Так что, быстрей излагай, что потребно?
— Защиты прошу от приведениев. Порвать собрались меня, сволочи! А ты — бог, ты все можешь!
— Я повелеваю какушками разных консистенций, от крутых до жидких, и производными от них, такими, как ты, но над призраками я не властен. И поэтому не перечь им, иначе точно порвут. Теперь говори, где обитает Бзылдюк?
— Ой, а зачем он понадобился моему могущественному богу?
— Буду его в правильную веру обращать, а то молится небось кому не попадя.
Узурпатор объяснил, как найти колдунишку-самозванца.
— Вот теперь полное и окончательное хау! — Не о чем мне было с ним больше разговаривать.
— Хау, — прошептал Кульдульперпукс и на четвереньках пополз к тому месту, откуда доносился мой голос, постоянно принюхиваясь.
Эх, имей я менее приличное воспитание, непременно оставил бы следы своего божественного пребывания. А так, я только вновь неслышно сплюнул и покинул тронную залу.
Вообще-то, по идее Бзылдюк мне был вовсе непотребен. Ничего нового, в смысле полезного, скорей всего, сказать он мне не мог и глупостей натворить уж точно не решится, опасаясь королевского гнева. Так что я просто решил нанести так называемый «визит вежливости». В качестве факультатива. Негоже оставаться совсем безнаказанным человеку, так подло поступившему со своими хозяевами. Шавка, куснувшая руку кормящую…
По идее, если бы не он, то скорей всего я никогда бы не встретился с Палей, не гулял бы по параллельному миру, короче, ничего бы не было. Стоп! Так можно додуматься и до таких мыслей, что благодаря Гитлеру я вообще на свет появился. Ведь, кабы не война, дед с бабушкой могли бы и не встретиться. Вернее, точно не встретились бы…