Бессилие
Шрифт:
========== Выбор. ==========
—… Гарри, Седрик, советую вам сейчас же идти к себе, — улыбнулся Дамблдор своим чемпионам. — Не сомневаюсь, и Гриффиндор, и Пуффендуй горят желанием отпраздновать ваш успех. Нельзя лишать друзей отличного предлога устроить шумное и веселое столпотворение…
Парень и понять не мог, что это не сон. Его имя взаправду вылетело из Кубка, и он является первым в истории Четвертым чемпионом…
***
Никто в школе не верил, что Гарри не бросал свое имя в Кубок. Гарри не менее
Но не находил.
Праздник в гостиной Гриффиндора был в самом разгаре. Никто не замечал, что у «героя» нет настроения веселиться. Ли Джордан где-то раскопал гриффиндорское знамя и обмотал им Гарри наподобие мантии. Никак от них всех и не вырвешься: «Гарри, выпей еще пива, на тебе чипсы, арахис…», «Гарри, как тебе это удалось… как ты обманул запретную линию?»…
Ему так сейчас нужны Рон с Гермионой, единственные здравомыслящие люди. В гостиной их не было. Наконец Гарри удалось выскочить на площадку, и он помчался в спальню.
Слава богу, Рон находился в общей спальной комнате один. Лежит на кровати до сих пор одетый и задумчиво смотрит вверх.
— Где ты был? — захлопнув за собою дверь, спросил Гарри.
— Это ты? Привет, — сказал Рон, слишком натянуто улыбнувшись.
Гарри совсем позабыл, что на нем все еще намотано гриффиндорское знамя, подарок Ли Джордана. Юноша стал спешно стягивать его, не тут-то было. А Рон все так же лежал бревном в своей постели и безразлично смотрел на мучения друга. Кое-как справившись с алым с золотом полотнищем, Гарри зашвырнул знамя в самый темный угол.
— Поздравляю тебя, — сказал Рон.
— Поздравляешь? С чем? — глянул на него Гарри. Улыбка похожа оскал или на гримасу. Что-то с Роном сейчас совсем не так!
— Да брось ты! Никто не мог переступить запретную линию. Даже Фред с Джорджем. Надел мантию-невидимку?
— Мантии-невидимке линию не обмануть. Я не подходил к Кубку! Я все это время был со своей сестрой Таней!
— Понимаю. — Сладко отозвался Рон. — Ты это с ней и провернул. Будь это мантия, ты бы и меня прихватил. Мы ведь под ней вдвоем умещаемся…
— Послушай, Рон. — Гарри начал уже терять терпение. Ситуация ему нравилась все меньше и меньше. — Я вообще не подходил к Кубку. Я был с сестрой! Кто-то другой бросил в него мое имя.
Брови у Рона поползли наверх. Он явно ему не поверил.
— Зачем? — спросил он слегка надменно.
— Не знаю.
Не отвечать Рональду же так: «Меня хотят убить или устранить». Это же глупо! А он знал, что убить его хочет Темный Лорд… кому еще он так был очень нужен?! Брови Рона при этом ответе чуть не слились с рыжими волосами.
— Не знаешь? Так
— Но я не бросал в Кубок пергамента с моим именем! — начал уже всерьез злиться на него Гарри.
— Да ладно, — протянул Рон скептическим тоном. — А ты, выходит, лгун. Я что, совсем дурак?!
— Сейчас, во всяком случае, очень на него похож. — Сорвался наконец Гарри, уставший от всего этого балагана.
— Чего-чего? — без следа улыбки, вымученной или какой еще, протянул Рон. — Тебе явно пора спать, Гарри. Завтра тебе, ведь, рано вставать. Всякие там фотосъемки…
Он задернул на кровати красный бархатный полог. А Гарри словно прирос к полу, глядя на бордовые занавески. За ними лежал друг, который еще никогда не подозревал Гарри во лжи…
— Ты мне больше не друг, Рон, — проговорил в Гарри в «пустоту» спальни. — Ты мне больше не друг…
Ноги подкосились, и Гарри едва не упал, схватившись за стену. Хорошо, что его кровать совсем близко… На с трудом гнущихся конечностях, парень дошел до нее и упал кулем, все еще не веря в произошедшее. Ему, будто бы маленькому ребенку, сейчас захотелось зарыдать, заплакать во весь голос. Но глаза остались сухи, а рыдания застыли в глотке…
***
Утром не хотелось вставать. Гарри, всю ночь едва ли раз сомкнувший глаза, выглядел белым как полотно и измученным. Но у портретного проема его встретили сразу двое — Таня и Гермиона. Не сговариваясь, обе протянули ему свертки с едой.
— Я думаю, — озвучила невысказанную мысль обеих девочек Гермиона, — в Большом зале тебе появляться пока не следует… Как ты? Ты бледен…
— Я с Роном поссорился, — очень тихо проговорил Гарри, — и все из-за…
Но он не смог выдавить из себя эти проклятые слова. Гермиона мрачно поглядела на него, но ничего не сказала.
– … и он мне больше не друг. — И юноша опустил глаза к полу.
— Брат, — обратилась к нему Таня на русском, — неужто он поверил в этот бред, что ты якобы бросил свое имя в Кубок?!
— Поверил. Обвинил меня в том, что я его не взял с собой, — Гарри потер лицо, пытаясь отделаться от ощущения гадливости, возникшей в душе.
— Господи… — вырывалось у Тани. — Мне так жаль…
— Спасибо, — устремил свой измученный взгляд на сестру Гарри. — Я очень благодарен тебе, сестренка, что ты не поверила во все это. И тебе, Гермиона.
— Не за что. Так мы все идем на наконец-то воздух, а? — шутливо спросила Таня, толкнув Гермиону в бок. По-видимому, они сдружились из-за всего происшедшего…