Бессмертие (Часть 1)
Шрифт:
– Ваше мнение - мнение императрицы, госпожа моя.
– Каллимакос, будь со мной откровенен хотя бы сейчас.
Приторное выражение на лице библиофилакса сменилось язвительным.
– Да, моя госпожа. Вы чересчур потворствовали софе, забывая более достойных ученых, чьи помыслы гораздо яснее для вас, а идеи - выгоднее.
Клеопатра улыбнулась. Подобное она слышала не впервые, и наименее правдиво это звучало из уст библиофилакса.
– В Мусейоне никто не сделал столько для развития математики и счетного дела. Для кибернетики, - сказала она, подражая
Она купала пальцы ноги в луче солнца, как в струе воды. На мгновение простое сияние светила - теплого, исполненного божественной силы, - и сухой, холодный бриз отвлекли ее от действительности. Смежив веки, она прошептала:
– Даже у императрицы могут быть капризы. Каллимакос хранил почтительное молчание, хотя у него еще было, что сказать. Две недели назад лига "Ойкумена Механика" предложила дворцу крупные поставки вооружения. Но мятежное правительство Неа-Кархедона двадцать раз за последний год устраивало пиратские набеги рейдеров на южные пути снабжения колоний Ойкумены. Десять лет назад повстанцы расторгли все договоры между Кархедоном и метрополией и заключили союз с укрепленными островами Гибернейя-Придден** и Англейя. Все это требовало от Ее Величества больших расходов на оборону. Библиофилакс уповал на крайне выгодные для Мусейона контракты - и вот ему приходится сидеть и обсуждать с императрицей достоинства внучки софе Патрикии. Вот уже тридцать лет он правит Мусейоном, и все эти годы софе и ее потомки путаются под ногами... А раньше десятки лет путались под ногами его предшественников.
Клеопатра одарила Каллимакоса чувственной материнской улыбкой, которую даже шрам не сумел испортить, и покачала головой.
– Ты должен принять ее в Мусейон. Учитывая ранг ее отца...
– Этот человек не ровня своей матери, - проворчал Каллимакос.
– Мы обязаны предоставить ей возможность продолжать исследовательскую работу. В ходатайстве говорится, что ей нужна помощь твоего механикоса Зевса Аммона Деметриоса. В частной беседе со мной Деметриос изъявил согласие. Думаю, это не свяжет тебе руки, дражайший Каллимакос.
"Еще как свяжет", - усмехнулась она в душе, рассчитывая, что Каллимакос безропотно проглотит эту пилюлю.
– -------------------------------------------------------------------------
* Авторская транскрипция слова асасин, т. е. член средневековой мусульманской секты (Прим. перев.).
** Ошибка автора: Гиберния - латинское название Ирландии, а греки ее называли Иерн (Прим. перев.).
– -------------------------------------------------------------------------
– Как будет угодно Вашему Величеству.
– Библиофилакс поклонился, коснувшись пола воротом черной мантии.
Издалека налетел грохот и сотряс дворец до самого основания. Королева встала, Каллимакос тоже поднялся на ноги и, почтительно сложив руки на груди, проводил ее до наружного крыльца. Она облокотилась на перила и увидела столб дыма над Брухейоном, над самой серединой еврейского квартала.
– Опять ливийцы.
– Шрам на ее лице налился алой краской, но голос остался спокойным и ровным.
– Есть
– Не знаю, госпожа моя. Я не уполномочен вести с ним переговоры.
"Еврейскому ополчению это очень не понравится, - подумал он.
– Весь мир знает, что евреи не в восторге от Клеопатры, и вот - новый теракт...".
Клеопатра медленно повернулась, прошла на внутреннее крыльцо, подняла витиевато украшенный золотой диск телефона и кивком отпустила библиофилакса.
Через час, после краткого совещания с генералами и главой Службы Безопасности Ойкумены, она отправила из Канопоса эскадрилью реактивных чайколетов на бомбардировку мятежного ливийского города Туниса.
Затем она возвратилась в скромно украшенные покои, села, подобрав под себя ноги, на берберский шерстяной ковер, закрыла глаза и попыталась усмирить ярость.
Времени на капризы действительно не хватало, но слово ее все еще считалось законом в Мусейоне, а изредка - даже в сварливом буле*. Рита Береника Васкайза...
Клеопатре уже не верилось, что Врата удастся когда-нибудь найти. Но никто не смог бы разубедить ее в том, что и в разгаре гражданской войны, в тяжелейшие для Ойкумены времена, императрица имеет право на капризы - пусть даже самые нелепые.
ЗЕМЛЯ
Половина дома Ланье (из камня, вырубленного века назад и грубо отесанных бревен) гнездилась на каменно-бетонном цоколе, глубоко врытом в тенистый склон холма. Другой половине исполнилось сорок лет, и она выглядела современнее: белая, аскетичная, но удобная, с новой кухней и помещениями для необходимого в его деле оборудования. Техника эта и по сей день томилась в бездействии у стены его кабинета - пульт управления коммуникативными и вычислительными устройствами, позволяющий следить за ситуацией практически в любой точке Земли и поддерживать связь с Земным Гекзамоном через Крайстчерч и орбитальные объекты. Вот уже шесть месяцев Ланье не заглядывал в кабинет.
Он сел и включил пульт. Появился вращающийся красный пикт контроля за состоянием системы и вскоре превратился в подвижное изображение Земли, как ее видят с Камня: шар, обвитый спиралью ДНК.
Ровный механический голос осведомился:
– Чем могу служить?
– Мне нужно поговорить с Ольми. Или Конрадом Корженовским. Лучше с обоими.
– Вызов официальный или частный?
– Частный, - ответил Ланье.
– В настоящее время господин Ольми воздерживается от контактов, - доложил пульт.
– Я нашел господина Корженовского.
В кабинете, метрах в двух от Ланье, спроецировалось изображение Корженовского. Легендарный Инженер, некогда оставивший проект "Возрождение", чтобы заняться фундаментальными исследованиями, внимательно посмотрел на Ланье:
– Гарри! Как поживаешь? А Карен?
– Спасибо, у нас все замечательно. Господин Корженовский, этот человек настаивает на разговоре с вами.
– Ланье откашлялся.
– Он утверждает, что...
– Он удивительно похож на генерала Павла Мирского, правда?
– внезапно, посмотрев в сторону гостя, заметил Корженовский.