Бессмертие страсти
Шрифт:
Дарси скрипнула зубами. Солгать было бы очень легко. Просто открыть рот и пообещать ему все, что он захочет.
Именно это ей и хотелось сделать.
Но к сожалению, ложь отказывалась слетать с ее губ.
Дарси просто не могла нахально соврать под его прямым взглядом.
— Нет.
— Тогда я боюсь, что цепи придется оставить, — сказал Сальваторе. — По крайней мере на какое-то время. Рано или поздно ты смиришься со своей судьбой.
Дарси отрывисто и мрачно рассмеялась:
— С
Лицо Сальваторе стало раздраженно-жестким.
— Надо полагать, это дело рук Софии. Ей пора бы научиться держать рот на замке.
— Почему? — Дарси внимательно посмотрела в его темные глаза, — Вы собирались скрывать тот факт, что я — научный эксперимент? Или то, что мое единственное предназначение в жизни — произвести как можно больше детей?
Как это ни удивительно, открытые слова обвинения заставили его виновато поморщиться. Что еще удивительнее, глаза потемнели так, словно он почувствовал слабый укол совести.
— Сага, ни для кого не секрет, что уже много веков веры угасают, — негромко проговорил он. В его голосе звучала явная боль. — Женщины-чистокровки теряют все больше и больше детей, и даже полукровки стали редкостью. Мы быстро приближаемся к вымиранию.
Дарси прикусила губу: ее глупое сердце грозило смягчиться.
— Мне… мне очень жаль, но…
Сальваторе быстро вскинул изящную руку.
— Подожди. Я хочу, чтобы ты поняла, Дарси, — сказал он почти умоляюще. — Я нанял целую армию врачей и ученых, чтобы они помогли нам — просто потому, что мы в отчаянном положении. Чтобы выжить, нам необходимо иметь детей!
Дарси старалась удержать свой вполне законный гнев. Она — личность, а не бездушная вещь, которую можно создать и сунуть на предназначенное ей место.
— И они пришли к блестящей мысли покопаться в моей ДНК?
— Ученые выделили те гены, которые заставляют нас превращаться, и сделали их рецессивными у тебя и твоих сестер. — Он помолчал, а потом протянул руку и осторожно коснулся ее щеки. — Есть надежда, что ты сможешь выносить моих детей.
Дарси отшатнулась от задержавшихся на ее коже пальцев:
— Вашихдетей?!
Темные брови надменно выгнулись.
— Я — король. Мое право — первым выбирать женщин.
Короткая вспышка сострадания была очень эффективно погашена.
Так обычно и случается, когда мужчина начинает тявкать так, словно у него в голове нет мозгов.
«Мое право — первым выбирать женщин». Осел!
— Но не меня, — отрезала Дарси.
Сальваторе нахмурился, словно ее раздражение стало для него полной неожиданностью.
— Ты — часть моей стаи, сага. Такова традиция.
Господи! А она еще называла заносчивым
— Вы действительно считаете, что я прыгну в постель к совершенно незнакомому мужчине — каковы бы ни были его доводы?
Сальваторе снова приподнял бровь:
— Я не возражаю против того, чтобы подождать день-другой, пока мы не познакомимся ближе.
— День-другой?
Он пожал плечами:
— К этому времени у тебя наступит период фертильности.
Дарси сдавленно охнула:
— Дьявольщина! Вам никто не говорил, что вы не умеете знакомиться?
Уголки его губ чуть приподнялись.
— А ты хотела бы, чтобы я обхаживал тебя сладкими речами и ложными обещаниями?
Дарси застыла, вспомнив темный, прекрасный голос Стикса.
Вот чего она хочет!
— Можете приберечь свои сладкие слова для какой-нибудь другой женщины.
— В ближайшие несколько месяцев у меня не будет другой женщины. — Темные глаза Сальваторе сузились. — Пока ты не забеременеешь, я буду верен тебе.
Несколько долгих секунд она молча смотрела на него.
— Вы ведь шутите?
— Я говорю совершенно серьезно.
Она отрывисто засмеялась:
— Стоит мне подумать, что хуже уже некуда, — и тут же все становится еще хуже.
— Я пообещал сохранять тебе верность! Как это может быть хуже?
Она отстранилась от изголовья кровати и припечатала Сальваторе возмущенным взглядом:
— Скажите мне, Сальваторе: после того как я произведу вам на свет помет, меня передадут другим мужчинам-чистокровкам, чтобы они тоже смогли попытать счастья?
Он посмотрел на нее, хмуря брови:
— Тебе можно будет выбирать партнеров.
Испытывая глубочайшее отвращение ко всей ситуации, Дарси вскинула голову. С нее хватит. Она скорее выбросится из окна, чем согласится на такое бездушное предприятие.
Дети должны появляться у людей, которые преданы друг другу и могут создать дом, полный любви и надежности.
Уж она-то это понимает лучше всех!
И потом — она уже принадлежит другому.
Ни раса, ни долг, ни железные оковы никогда этого не изменят.
— Есть только один мужчина, которого я допущу к себе в постель. И он — не оборотень.
В напряженном молчании Сальваторе шагнул к ее кровати.
— Забудь своего вампира, — прорычал он. — Как мне ни противно в чем-то соглашаться с Софией, она права. Я потратил слишком много времени. Ты принадлежишь мне.
Дарси медленно покачала головой:
— Нет.
— Да, сага. — Он стиснул ее подбородок с такой силой, что причинил резкую боль. — Сегодня при свете луны я сделаю тебя своей.