Бессмертная и недооцененная
Шрифт:
Она засмеялась и превратила меч в небольшой круг так, что его рукоятка помещалась уже на ладошке, а не в кулаке, затем засунула возле правого бедра — ножны при этом она не носила. Меч просто исчез. При этом у меня осталось четкое ощущение, что он все еще при ней.
Погодите.
Я повернулась к Синклеру.
— А ты! Не то, что я не рада видеть тебя, но…
— Элизабет! — Я ойкнула и чуть не присела от крика; никогда не видела его таким взбешенным. Темные глаза превратились в узкие щелки, даже его волосы казались разозленными — они были
— О чем ты только думала, затевая драку с двумя дюжинами вампиров?
— Не я начала, — возмущенно возразила я. Он держал меня за плечи, крепко впиваясь пальцами. — Я сказала им, что они не могут убивать людей, а потом они начали драку. Которая, к тому же, не была настолько невинной, как могло бы показаться.
— Тебя могли бы убить, — прорычал он сквозь стиснутые зубы. — Ты больше никогда, никогда не должна так поступать.
— Но я ничего не делала, ай! — он дернул меня к себе и поцеловал, отлично пресекая мой протест. Я была удивлена этим (удивлена, что он абсолютно свихнулся), тупо стояла там некоторое время и отвечала на поцелуй. Затем удалось вырваться, ну по крайней мере, оторвать свои губы от его. Моя голова дернулась назад словно змеиная, но грудь все еще соприкасалась с ним.
— Стоп, стоп, стоп. Я, правда, очень рада тебя видеть. Но я сбита с толку.
Он ехидно усмехнулся.
— Итак, планета вернулась на свою ось.
— Не стоит беспокоиться о планете. — Я поддалась своим эмоциям, смогла высвободить руку и разгладила его волосы. — Я думала, ты подкатываешь к Лауре.
— Я встречался с ней, — ответил он растерянно.
— Да, но я предполагала, сам знаешь, после случившегося, после того, как у нас был секс…
— Дважды, — добавил он. Можно было подумать, что он едва сдерживает смех. — После того, как ты изнасиловала меня два раза. Ну, полтора.
— Э, да. Я подумала, что больше тебе не нравлюсь.
Он выглядел изумленным.
— Не нравишься?
— Ну, а потом Лаура, такая красивая и с такими классными сиськами.
— Спасибо, — отозвалась Лаура за барной стойкой, готовя себе Ширли Темпл (прим. коктейл).
— Ты так отвратительно вел себя со мной.
— Я был слегка сдержан, — согласился он, ослабив объятия. Не отпустил меня полностью, как я заметила.
— Слегка?
— Меня задело то, что ты занималась со мной любовью, потому что временно помешалась.
— Я ничего не слышу, — объявила Лаура, бросая вишенку в свой напиток. — просто представьте, что меня здесь нет.
И мы представили.
— Извини. Но я не хотела, чтобы ты думал, будто я хочу секса с тобой, только когда не в себе.
— Я так не думаю. Я склонен к мысли, что тобой двигало что-то большее, чем просто желание задеть меня. И, честно говоря, я бы никогда не смог бросить тебя. Ни в коем случае после того, как ты стала беззащитна перед Книгой. Я подумал — странно, что дитя дьявола раскрыло себя,
— То есть это были, вроде как, деловые встречи? — Я стала чувствовать себя глупее обычного. Он так искренне на меня смотрел, и все еще не выпускал из объятий. Может, потому что я не просила его об этом.
— Ты не интересовался ею как, ну, девушкой?
— Я не могу быть с ним, — сказала Лаура, настолько возмущенная, что резко отодвинула свой напиток с громким ударом и всплеском. — Он вампир!
— Да и я не могу быть с ней, — согласился он, — потому что она не ты. О, и к твоему сведению, дорогая, — мягко добавил он, взглянув на нее, — однажды ты стала вампиром, и назад дороги нет.
— Фу! И Бетси. Не могу поверить, что ты подумала, будто я попытаюсь увести у тебя парня, — воскликнула она с упреком.
— Супруга, — поправил Синклер.
— Извините. Оба извините. Полагаю, я сделала весьма глупые выводы. — Я обняла его. — Никогда еще не была так счастлива из-за того, что ошиблась! Судя по моему опыту, ты можешь подумать…
Он отстранился и посмотрел на меня.
— Элизабет, даже если бы я тебя не боготворил, ты моя королева. Нам суждено быть вместе. Я понял это с того момента, как увидел тебя в склепе.
— Так романтично, — вздохнула Лаура, споласкивая свой стакан.
— Синклер, Эрик, — почему все наиболее значимые моменты моей жизни случаются при свидетелях? — Я… я тоже тебя обожаю. Ну, не знаю, обожаю ли. Это не совсем то слово, которое я бы использовала. Но я, я, — мне удалось выдавить это их себя. Боже, это было тяжело. — Я люблю тебя.
— Конечно же, любишь, — согласился он безо всякого удивления.
— Что? Я наконец-то призналась тебе в самом сокровенном, самом личном, а ты всего лишь: «Да, я уже в курсе»? Вот, вот почему ты меня бесишь! Вот почему мне тяжело с тобой общаться! Беру свои слова назад.
— Ты не можешь, — самодовольно сказал он.
— А вот и могу! И не смей меня снова целовать! — Заорала я, когда он наклонился вперед. — Почему тебе надо быть постоянно таким противным и самодовольным?
— Потому что не могу вести себя иначе, когда рядом ты.
Я немного успокоилась. Он все еще вел себя слишком высокомерно, но это было даже мило. Такой грозный, словно он владыка мира.
— Ну…ну, я полагаю, что не возьму слова назад. Не полностью.
— Конечно, не возьмешь.
Я чуть не зарычала:
— Думаю, я люблю тебя.
— А я тебя, милая Элизабет. Я обожаю тебя, моя любимая, дорогая и единственная.
Хорошо, теперь я полностью успокоилась: — Ну. Хорошо.
— Где эти гребаные салфетки? — Лаура всхлипывала за баром.
Он протянул руку и заправил локон моих волос за ухо.
— Ты носишь мое ожерелье.
Я дотронулась до маленькой платиновой туфельки, которую он подарил мне, вернувшись из Европы — неужели это было всего пару дней назад?