Бессмертная скука
Шрифт:
Мне без разницы. – Ответил сбрасывая карты Неомий. – Теопраксим, ты что думаешь?
Да мне тоже, по большому счёту, без разницы. Слушать ли здесь людские стоны или стоны созданий Анодиала. – С долей сарказма усмехнулся хозяин этого мира.
Стало быть, решено? – Собирая карты со стола уточнил Доминатиус. – Переноси. Не прыгать же нам, как колдунам, из мира в мир самим.
Через мгновение вся пятёрка оказалась в огромном зале строгой квадратной формы, белого цвета, с белыми диванами, с белым столом посередине. Стол был единственным круглым предметом в зале. Всё, что окружало этот стол было исключительно квадратным. Сквозь огромное квадратное окно проникал свет белого Солнца этого мира. С улицы доносился звук механического жужжания. И это было объяснимо. Анодиал предпочитал людям механизмы. Весь его мир был населён механическими созданиями, не имеющими ни желаний, ни чувств, строго исполняющих свои задачи, не причитая и не отвлекая своего создателя просьбами. Этот шум механической жизни за окном наполнил всё помещение. Что ещё больше усиливало дискомфорт невыносимого
Убавь его! Дышать нечем! – Возмутился Теопраксим. – Так и зажариться недолго.
Не переживай, тебе это не грозит. – Бросил в его адрес колкость Анодиал.
Присутствующие засмеялись. Они оценили шутку. Как-то Теопраксим проиграл и был вынужден отправиться на Солнце и прожить там год. Этот год он запомнил хорошо. Бессмертие бессмертием, а ничего не делать на звезде, где нет ничего кроме газа и неимоверного жара – задачка та ещё. И эта шутка для него сейчас была вовсе не смешной. Но всё равно, эта компания – лучше, чем неимоверная скука в смертных мирах. Почему они не могут сами создать бессмертных? Тогда бы они кинули вызов самому Богу! Видимо, поэтому Он им и не дал такой способности. Всё, что они могли создать оказывалось ограниченным во времени. Будь то целая галактика или блоха на муравье. Всё превращалось в тлен. Первые тысячи лет это раздражало каждого из них. Потом они смирились. А позже нашли равных себе, вот теперь и собирались изредка, чтоб хоть как-то избавиться от тоски и развеять скуку.
И ещё, – добавил Теопраксим, поглядывая на механизмы за окном, – ты можешь заставить их не шуметь? Иначе какой был смысл перебираться от людского шума сюда?
Не проблема! – Ответил Анодиал и щёлкнул пальцами. В раз всё стихло. – И заметь, они не ропщат! Просто молчат и ждут новой команды. Они – идеальны и совершенны! В отличие от людей.
Продолжим преферанс? Или будут другие предложения? – Прервал их перепалку Доминатиус.
А есть в этом доме что попить? От этого солнца жажда разыгралась. – Совершенно невпопад спросил Неомий, уставший изучать белый и совершенно пустой интерьер помещения.
Неомий был самым молодым, если можно так сказать, в их компании. Ему всегда больше импонировали растения, мелкая фауна, типа бабочек и стрекоз, поэтому в создаваемых им мирах в основном царило буйство флоры. Разнообразные цветы, лианы, джунгли со всем их разнообразием. И вместо домов и замков он создавал себе ротонды на берегах океанов или на возвышенности в джунглях. А этот стерильный мир машин и строгой геометрии никаких эмоций в нём не вызывал. Уж лучше люди Теопраксима, чем вот это всё. Правила запрещали что-то изменять в мирах партнёров, а потому, Неомий не мог себе сделать ручей посреди этого белого «ничего». Но хозяина мира это озадачило. Как любой бессмертный он легко обходился без еды и питья. Разве что для удовольствия. И то, это удовольствие он оставил в прошлых миллионах лет. Анодиал покрутил удивлённо головой и не найдя ничего лучше, просто сделал идеальный цилиндрический графин из белого фарфора посреди стола, в котором была простая вода. К радости Неомия – прохладная.
***
Электрнно-вычислительный центр А-001 работал на пределе своих возможностей. Его платы грелись так, что того и гляди конденсаторы начнут взрываться, но задачи, обслуживанием которых он обязан заниматься никак не заканчивались. Миллионы машин по всей планете зависели от его работы, они ждали команды и эти команды поступали своевременно, чтоб единый организм механического мира функционировал исполняя насущные проблемы. Где-то сломался шкив у буровой машины, его необходимо срочно заменить, для этого необходимо задействовать роботов-доставщиков, у нескольких из них плановое обслуживание и необходима замена масла в двигателях. Масло синтезируется на производственном комплексе, у которого сейчас сложности с логистикой из-за тех же роботов доставщиков. Команды сыпятся в А-001 как из рога изобилия. Он на пределе, но выйти из строя он не может себе позволить, он вызывает к себе настройщиков, чтоб те поставили ещё несколько кулеров для охлаждения материнской платы, но те задерживаются из-за ошибки связи, которая возникла у него в результате перегрева…
Робот на буровой старается с едва «живым» шкивом пробурить скважину, у него такая задача, он не может её не выполнить, но шкив трещит и того и гляди разломится пополам, он в очередной раз отправляет запрос на сервер, но тот не проходит по причине перегрузки канала связи, жара плавит электронные компоненты робота и тот перегревается, от этого натужно гудит, но продолжает бурить, потому что нужно сырьё для производства смазки, без которой техника не сможет функционировать.
Роботы доставщики, как могут скрипят несмазанными деталями на жаре, есть задача доставить шкив, иначе добыча сырья для производства масла встанет. А это грозит мировым коллапсом.
Внезапно А-001 получил команду отбой. Уф! Если бы машина могла облегчённо вздохнуть, она бы это сделала. Он разослал всем сигнал «Отбой» и ушёл в спящий режим. Может хоть так его платы остынут. Буровой робот получив команду остановил грозивший лопнуть шкив. Если бы роботы могли смеяться от радости, это бы сейчас произошло. И доставщик, из последних сил тащивший по жаре груз, отключил свои сервомоторы и снизившаяся температура помогла ему забыться в режиме «сна».
***
В такой жаре мысли плавились. Даже игра в кости не давалась. Все гости измучились от палящего Солнца. Но Анодиал чувствовал себя великолепно, а потому
Вознесясь к точке начала начал, он сосредоточился на своих ощущениях. Чего ему хотелось? Ему хотелось тишины и умиротворения. Но он осознавал, что тишина и покой – это скука. А скуки ему хотелось меньше всего. Когда-то, когда он был совсем юн, он творил миры в которых были животные, рыбы, даже люди. Но его так изматывали вечные просьбы и мольбы… А как же иначе? Всякая созданная тобою тварь надеется на тебя, просит тебя о своих мелких, настолько никчёмных желаниях, что даже противно становится, от того, что они так глупы и никчемны. Он стирал один мир, строил другой, создавая всё более совершенных людей, но они продолжали просить его всё о том же: дай побольше… «Куда вам больше?! – Думал он. – Ваш век настолько короток, что вы и уже полученного не переживёте!» Но нет, они не унимались. Тогда он создал мир, в котором люди не имели желаний. И они начали просто умирать. От голода, от холода, видели море и шли в него, погружаясь с головой и не выходя обратно, горели в пожаре и не стремились спастись. Тогда-то он и возненавидел людей. Он создавал миры с тварями, стремящимися уничтожить друг друг друга, даже несколько тысячелетий наблюдал за ходом их эволюции. В мире, где должен был победить сильнейший, побеждал хитрейший. И кто это был? Разумеется – человек. Человек, как блоха, просачивался в его мир через микронные пробелы в сознании. Он замечал, конечно, но надеялся, что того истребят динозавры, мамонты и прочие жители, для которых этот мир и создавался. Но человек перехитрил всех и снова полез на верх эволюционной цепочки. «Хорошо… – решил Анодиал – я дам тебе ещё один шанс, но не зови меня по всяким пустякам. И не ропщи, что я тебе не помогаю. Я злой Бог – Бог-тиран!» Ну и что в итоге? Человек придумал себе сказки, вознёс на пьедистал чучела, которых стал называть богами, а самые хитрые – нарекли себя посредниками, чтоб одурачивать от имени богов других. Да и это бы ничего, но эти посредники настолько вошли в роль и утвердились в собственной безнаказанности, что стали убивать других людей, якобы принося их в жертву богу! «Ну и зачем мне ваши мёртвые тела, скажите на милость?» – думал он и однажды обрушил свой гнев на этих выродков. Правда пострадало ещё много невинного народа, но что поделать, он предупреждал. В общем, с людьми он больше дел иметь не хотел, однозначно. Машины… Ну, да тоже, так себе идея. Просто голый пустынный мир?.. А почему бы и не попробовать?.. Он нашёл в какой-то из звёздных систем большую красивую планету, та играла кольцами на своей орбите, словно обручами, как одно из некогда любимых его творений… О, да. Он был молод, пылок, страстен… В созданном им мире, одном из многочисленных, человечество развивалось довольно сносным путём, не особо его призывая, а иногда даже восхваляя. Так вот в одном из таких храмов в его честь, он однажды увидел симпатичную девушку, в смешном чепце на голове, стоящую на коленях и поющую ему гимн. Он даже залюбовался ей. Решил проследить. Вечером она пришла в странный дом из ткани, вокруг круглой сцены. Запах стоял отвратительный, это он как сейчас помнил. Народ собирался внутри шатра, рассаживался по деревянным лавкам вокруг импровизированной сцены, устланной соломой. Зазвучала музыка. Ну как музыка? Какие-то пьянчуги гудели в трубы и брякали по струнам. Но не суть. И вот, среди прочих, на сцене появилась она. Тонкая, изящная, словно невесомая. Гнулась во все стороны, словно не имея скелета. Крутила на себе обручи… Наверное, поэтому он и выбрал сейчас эту планету. Она напоминала её. Без лишних раздумий он приделал планете ещё один спутник. Спутник из чистого куска льда. Голубого и зелёного. Но в лучах местной звезды он сиял словно белая жемчужина. Ему понравилось творение и он спустился на него. «Назову тебя Энцелад!»
Диаполий с Доминатиусом отправились в один из миров созданный давным давно старейшим из них. Да, они тайком от молодёжи, встречались в этом мире, чтоб предаться воспоминаниям, отведать вкусного местного вина, под хорошую закуску. Любуясь вечным закатом над океаном, с берега поросшего ковылём. Свежий солёный бриз едва обдувал их, придавая вкус соли воздуху. Диаполий любил этот мир, он создал его в минуты страданий по смертной, перенёс её сюда, здесь же и похоронил её останки. И когда подступал очередной приступ депрессии, он перемещался сюда и пил вино, вспоминая лучшее время его жизни. Так повелось, что и Доминатиус, немногим младше хозяина этого укромного уголка, периодически наведывался к нему. Он тоже имел неосторожность влюбиться в созданную им женщину, итог был тем же, разумеется. На этой почве они когда-то и сошлись. Вот и сейчас они сидели в ротонде на берегу океана, пили столетнее вино и заедали его лучшим сыром, который когда-либо производили в этом мире.